Самая настоящая любовь. Пьесы для больших и малых
Шрифт:
БЕЛОВ. А у меня вот нет ее! И не было никогда! Нет у меня совести, понял?
МУЖИК. Есть.
БЕЛОВ. Нет.
МУЖИК. Есть.
БЕЛОВ. Убью! (Наставляет ружье.) Нет, говорю тебе! А если и были остатки, убью тебя – и все, не будет ничего!
МУЖИК. Будет! И есть! Брось ружье, не доводи себя до греха!
С этими словами Мужик отступает к кулисам, убегает. Белов за ним.
БЕЛОВ. Нет, я сказал!
Вместо Мужика выбегает Коблеяшев с криком.
КОБЛЕЯШЕВ.
БЕЛОВ. Нет!
Коблеяшев скрывается, Белов за ним. Вместо Коблеяшева выбегают Анатолий и Татьяна. Кричат разом: «Есть!» – и скрываются. И так поочередно, группами и отдельно, выбегают все персонажи – и Мясоедов, и Лира, и Жуков, и т. д. Включая погибшего сына. И все кричат: «Есть!» А Белов упорно кричит: «Нет!»
И вот он в очередной раз выбегает, а на сцене – пусто. Белов озирается. Кого-то увидел.
БЕЛОВ. А, загнал я тебя все-таки! Выходи, не прячься!
Выходит Двойник Белова. Максимально похож на него, с трех шагов не отличить. (А можно сделать и так, что Двойник выбежит вместо Белова, а перед ним возникнет сам Белов.)
БЕЛОВ (ошарашенно). Ты кто?
ДВОЙНИК. Ангел.
БЕЛОВ. Да какой ты ангел, ты же – я!
ДВОЙНИК. Именно. Я не только где-то там, а в тебе. Можно сказать, ты сам свой ангел-хранитель.
БЕЛОВ. Врешь! Я сейчас разберусь, кто ты!
Идет к Двойнику, запинается о ветку или пенек, падает, ружье стреляет, Двойник оседает на пол.
ВЕДУЩИЙ. На следующий день во всех газетах объявили: «Миллиардер Белов-Шварцман пытался покончить жизнь самоубийством посредством выстрела из ружья. Попытка, к счастью, оказалась неудачной».
Белов и Двойник медленно поднимаются, садятся, потом встают, смотрят друг на друга. Выходят остальные и тоже всматриваются друг в друга, как бы заново узнавая. Они блуждают, будто среди деревьев.
ВЕДУЩИЙ. Тут и сказке конец, а кто слушал – огурец. Это я пошутил. Не поняли? Ну, огурец, это такое зеленое съедобное было растение. Растение – это то, что из земли растет, из семени, потом фотосинтез и все такое прочее. Вот интересно, вы действительно ничего не знаете или притворяетесь? А?
Все на сцене повернулись к нему, будто вопрос задан и им. Таким образом взгляды всех присутствующих – и зрителей, и актеров, сойдутся в одной точке.
Занавес
Край света
печальная комедия в двух действиях
Действующие лица
ГРИГОРЬЕВ
ЛЕНА
ИГОРЬ
ГОЛУБЕВА
Действие первое
Квартира в дряхлом доме. Старые вещи – и нужные, и всякий выживший из надобности хлам. Посредине – столб, поддерживающий провисающий потолок. По бокам окна с облупленными рамами. Входная дверь, дверь в кухню, дверь в еще одну комнатку. На стенах фотографии в рамочках. Старые фотографии. Жилище одинокой старушки, вот что это на первый взгляд.
Но люди здесь находятся вполне молодые. Лена и Игорь. Они не муж и жена, но сначала кажется – муж и жена.
Они сидят на полу возле перевернутого круглого стола, друг против друга; Игорь пристраивает отломившуюся ножку.
ИГОРЬ. Этому столу сто лет.
ЛЕНА. Не меньше.
ИГОРЬ. Легче его выкинуть, чем починить.
ЛЕНА. Давай выкинем.
ИГОРЬ. В окно не пролезет.
ЛЕНА. А мы разломаем – и по частям.
ИГОРЬ. И кому-нибудь на голову. Какой-нибудь старушке. И меня посадят в тюрьму за убийство по неосторожности.
ЛЕНА. А я буду тебе передачи носить. Письма буду писать. Я люблю писать письма, а некому. Давай, правда, ты что-нибудь сделаешь такое и сядешь в тюрьму, а я буду писать тебе письма. А ты мне. Дорогой Игорь! Я не сплю ночами и думаю о тебе. Я плачу, плачу, плачу. Я вспоминаю каждый день, когда мы были вместе. Это было великое счастье, но мы не понимали этого. Наш сын растет и уже говорит «мама». А я учу его говорить «папа», чтобы порадовать тебя, когда ты вернешься. Но он плохо учится, потому что дети говорят только о том, что видят. А видит он только плохое. Я умираю от тоски по тебе, милый мой, любимый, я грызу подушку и глотаю пух. Жду ответа от тебя, дорогой мой, как глотка воды в пустыне.
Пауза.
ИГОРЬ. Дорогая Лена. Мои однообразные тюремные дни проходят незаметно, потому что я все время думаю о тебе. Я… У вас есть большие гвозди?
ЛЕНА. Не знаю.
ИГОРЬ. Никакого хозяйства у вас. Мужчины нет в доме. Давай поженимся.
ЛЕНА. Давай.
ИГОРЬ. Я серьезно.
ЛЕНА. Я тоже. А клеем нельзя?
ИГОРЬ. Все равно развалится. Тут ножка вон какая, а паз вон какой. Проще гвоздями. А лучше выкинуть.
ЛЕНА. Жалко.
ИГОРЬ. Нет, серьезно, пойдем в загс и подадим заявление.
ЛЕНА. Мы и так почти муж и жена.
ИГОРЬ. Я детей хочу. Сына хочу.
ЛЕНА. Я тоже хочу детей. Но много, не меньше пяти.
ИГОРЬ. Почему?
ЛЕНА. А вдруг один умрет еще в детстве? Ведь очень много опасных детских болезней. А второй может попасть под машину. Третий – или третья, если дочь, вырастет, свяжется с плохой компанией, станет наркоманом или наркоманкой и умрет от этого. Четвертому, допустим, повезет. Он станет взрослым. Он станет богатым. И его застрелят грабители или конкуренты. Останется хотя бы пятый. Он будет тихий математик. Он будет тихо заниматься наукой… И тихо сойдет с ума, потому что – плохая наследственность. Значит нужно не пять детей, а шесть или даже семь. Чтобы наверняка кто-то выжил. Потому что если будет один и вдруг с ним что-то случится, я тогда умру, я не переживу его. Я слишком заранее его люблю.