Самая неслучайная встреча
Шрифт:
Но нет, это был не урок! Это была очень тяжелая работа. И эта женщина! Он хотел ее.
– Калли, – сухо ответила она, когда он спросил ее имя. Она показала ему плитки, которые треснули из-за корней дерева. Поскольку и эти плитки, и это дерево предстояло удалить, хозяева переделывали всю зону вокруг бассейна. Точнее, он переделывал.
Он зашла в дом. Периодически ее силуэт мелькал за прикрытой дверью, слышно было, как она говорит по телефону. В какой-то момент она начала готовить еду, аромат которой только раззадорил его голод.
В первый вечер он хорошо поел, но потом,
Для кого она готовила? Было десять часов утра, кроме них, никого в доме не было. Даже того мужчины, который упрятал ее на острове в Эгейском море. Предположительно, женатого мужчины.
Ставрос не мог заставить себя перестать думать о ее мужчине. Или о том, как она выглядела, когда, как богиня, поднялась из воды. Физическое притяжение, которое он испытал в тот момент, было ему ранее неизвестно. Он чувствовал, что ему надо подойти ближе и дотронуться до нее. Его тело все зудело от желания.
Но она хотела убить его на месте за то, что он был американец.
Это было как пощечина, в том числе и потому, что большую часть своей жизни он пытался определить, кто он все-таки был. А именно с тех пор, как его дед выдернул его с этого райского острова и поселил на острове из бетона, именуемом Манхэттен.
Он всегда был чересчур греком, по мнению его деда, и недостаточно греком, по его собственному мнению. А тут еще и Калли уколола его в больное место.
Это заставило его еще раз вспомнить тот момент, когда она открылась ему, что хочет его. Женщина и мужчина, все остальное не имело значения, прежде всего тот, кому она принадлежала в данный момент.
Он не испытывал бессильной ярости, как в первое время после переезда в Нью-Йорк, когда ему пришлось жить так, как он не хотел. И в первый раз в своей жизни он хотел что-то доказать женщине. Заставить ее признать, что между ними проскочила искра.
Он хотел схватить ее за руки и начать целовать ее, пока она не уступила бы его натиску, показать ей…
Он слишком глубоко погрузился в свои мысли и яростно бил молотком, вкладывая слишком много силы в каждый удар. Осколок кафеля отлетел и чиркнул по коже его голени, оставляя за собой яркую линию. Вначале он не почувствовал боли, но затем его как током ударило. Ставрос выругался.
Калли по тону его голоса поняла, что что-то произошло. На протяжении нескольких последних дней она старалась не обращать на него внимания. Но она не могла проигнорировать его возглас. Она инстинктивно выключила газовую плиту и подошла к двери, ведущей во двор.
Он стоял с обнаженным торсом и обматывал свою футболку вокруг голени. На ярко-желтом полотне проступали пятна крови.
Она схватила аптечку и побежала во двор.
– Что случилось?
Она быстро сообразила, что произошло. Когда он появился утром, на нем были прочные рабочие ботинки и джинсы, но день был очень жарким, и час назад он переоделся и работал в шортах. Да! Она заметила это. И вот осколок кафеля вонзился ему в ногу.
– Дайте, я посмотрю.
Она открыла было свою аптечку, но, когда он убрал футболку с ноги,
– Эту рану необходимо зашить.
– Пластырем тоже можно заклеить.
– Нет, рана слишком глубокая. Ее нужно тщательно прочистить и перевязать. Вам делали прививки?
Он снисходительно посмотрел на нее:
– Я регулярно наблюдаюсь у врача и прекрасно себя чувствую.
Ей показалось, что он говорит не о столбняке, но не захотела уходить от темы. Последние шесть лет она работала под руководством слишком требовательного босса и спасала от бед его избалованную дочь. Она научилась отстаивать свою позицию, если обстоятельства этого требовали.
– Вы знаете, где находится клиника? Это не настоящая больница, и она открыта только в дневное время. Поэтому вам лучше поехать туда сейчас, или вам придется оплачивать вызов врача на дом через пару часов, или искать лодку до материка, чтобы обратиться в больницу там.
Она старалась не обращать внимания на изгибы его обнаженного торса и запах его тела, когда он потянулся за марлей в своем ящике с инструментами.
– У меня нет машины.
– Хотите, я позвоню вашему работодателю?
– Никому не нравятся стукачи. – Ему удалось прочно обмотать футболкой ногу и зафиксировать ее с помощью марли и строительных зажимов.
– Никому не нравятся заляпанный кровью кафель. – Она кивнула на кровь, просачивающуюся из-под марли. – Я имела в виду, что он должен приехать и отвезти вас в клинику. Я заметила, что сегодня вы прибыли без машины.
– Он скажет, что я должен завершить свою работу. Что я и делаю.
Это был выпад в ее адрес, но она видела, что он работал настойчиво, явно стараясь закончить работу вовремя. Да, она часто выглядывала и скрытно наблюдала за ним. Его отношение к работе меняло ее представление о нем как о завзятом донжуане.
– Давайте я вас отвезу.
– Смотрите. – Он ущипнул себя за переносицу и выругался себе под нос. – У меня нет медицинской страховки. И у меня нет денег, чтобы заплатить сейчас врачу. Понимаете?
Калли поняла, что он пожалел о сказанном. Пожалел не о том, что признался в нехватке денег, но о том, что его положение в целом было тяжелым. В нем не было ни тени скромности, но он обладал такой уверенностью в себе, как те люди, деньги у которых били фонтанами. Как Такис, например. Кем же был этот мужчина? Что произошло с ним, что он оказался здесь?
– Вы думаете, что Йоннес уволит вас, если вы заявите о травме на рабочем месте? Он не такой. Но я скажу, чтобы врачи направили свой счет на этот адрес. Мы приложим его к счетам за ремонт. Мой босс не будет против, – сказала она, но не произнесла вслух, что оплатит этот счет из собственного кармана.
Когда она оказалась в сложной ситуации, Такис спас ее. С тех пор она всегда старалась помочь другим людям.
– Мне все равно нужно купить кое-какие продукты.
Это была еще одна маленькая ложь, и Калли даже не знала, к чему она это сказала. Может быть, чтобы пощадить его чувство гордости, потому что ей было знакомо чувство утраты самоуважения наряду со всем остальным.