Самая страшная книга 2014
Шрифт:
— Ты умника-то из себя не строй, — прищурилась женщина и стала вдруг совсем трезвой. Во всяком случае, так бы я подумал, если бы не видел ее же всего минуту назад. И если бы не запах, который никуда не делся. — Тебе полномочия надо, или жить негде?
— Жить.
— Ну, тогда выбирай любую комнату. До десятого можешь оставаться. А то и до шестнадцатого, раньше вряд ли начнут. Двес… Триста рублей в сутки. Идет? И сейчас бутылку…
— Совершенно любую комнату? А разве больше здесь никто не живет?
— А тебе что, выпить
Наверное, на моем лице появились откровенные и недвусмысленные письмена, потому что моя собеседница, прочтя их, сразу поскучнела:
— Да ладно, не бойся ты! Я при исполнении. Сторожу я тут. Продали общежитие новым хозяевам. После праздников начнут что-то делать. То ли клуб какой, то ль бордель, кто что говорит… Ну, а пока живи. Только деньги вперед! И бутылку.
— А у меня нет бу… — начал разводить я руками, но сзади послышалось вдруг:
— У меня есть.
Я оглянулся. Возле входного тамбура с моей сумкой в руке стоял «бомбила». Я даже не слышал, когда он вошел.
— Бутылка у меня всегда найдется, — просипел он. — А вот ты-то нашел, что искал? Я уже думал, тебя тут убили.
— Не убили, — сказал я. — И вроде нашел… А у вас правда есть водка? Вы мне продадите?
— Продам, — полез за пазуху «дутой» куртки и достал оттуда бутылку водитель, — Сколько ты там мне совал, тысячу? Вот и давай ее сюда, как раз и за проезд, и за пузырь хватит.
Я расплатился с ним и, принимая сумку и водку, спросил:
— А вы мне свой телефон не оставите? Мало ли… Я ведь здесь никого больше не знаю. Да и назад на станцию ехать потом… Как вас, кстати, зовут?
— Игорь я. Пиши, — стал диктовать мне номер теле фона водитель. — И ты тоже пиши, — посмотрел он на женщину, — если что, у меня и после десяти есть чем заправиться.
Я вбил номер, который показался мне странно знакомым, но меня занимали сейчас куда более насущные проблемы, и я не придал этому значения.
Едва Игорь вышел, сторожиха потянулась к бутылке.
— Э, нет! — убрал я за спину руки. — Утром деньги — вечером стулья.
— Чего? — судорожно сглотнула женщина.
— Сначала покажите комнату, выдайте белье, дайте ключ…
— Да чего там давать! — перебило меня страждущее создание. — Я ж тебе говорю: любую занимай, какая понравится! А ключи в замках торчат, если где нет — значит, потеряны, туда не селись…
— А белье?
— Пошли.
Сторожиха, вновь как-то разом опьянев, замоталась синусоидой по коридору. К счастью, далеко идти не пришлось — она, промахнувшись пару раз мимо ручки, открыла одну из ближних дверей и, обернувшись ко мне, выдохнула:
— Выбирай! Все твое.
Поморщившись, я зашел в темное, пахнущее казармой помещение и стал шарить по стене в поисках выключателя. Когда комната осветилась, я возмущенно попятился:
— Вы
Все свободное пространство внутри небольшого помещения было завалено несвежими сугробами явно нестиранного постельного белья. От него откровенно пованивало.
— Ну… использованное… — понурилась сторожиха, но потом встрепенулась: — Погоди! Пошли ко мне!
— Это еще зачем? Ваше белье я тоже не возьму!
— Пошли-пошли! — быстро закачалась по коридору сторожиха. Когда я догнал ее, она уже распахнула следующую дверь.
В этой комнате определенно жили. И ели. И пили… Заходить внутрь я не стал. А женщина, мотаясь от стенки к стенке и чудом не спотыкаясь о разбросанные по полу бутылки и прочий хлам, направилась к большому шкафу и повторила:
— Вот!.. Все твое!
Мне не оставалось ничего другого, как подойти ближе. На полках одной половины шкафа белели аккуратные стопки белья. В правой половине лежали сложенные конвертами байковые одеяла.
«Коричневые, — подумалось вдруг мне — Плохо».
Однако вслух я сказал совершенно иное:
— Ну, это совсем другой разговор! Я возьму сразу два комплекта, можно?
— Да бери сколько хочешь, хоть три! Ты, главное, деньги давай. И бутылку!
Я отдал сторожихе водку и спросил:
— Есть у вас сто рублей?
— Это еще зачем? — прищурилась та и живо спрятала бутылку за пазуху, — Ты мне так ее обещал!
— Да это не за водку! Просто у меня только тысячные купюры, а я ведь вам за три дня девятьсот рублей должен, правильно?
— А ты давай сразу три штуки и живи десять дней! — поразила меня способностью к быстрым вычислениям женщина.
— Нет, так не пойдет. Мне, может, и трех дней много будет.
— А на меньше трех дней не пущу! — стремительно откуда-то вытянула два мятых полтинника сторожиха. — И если меньше жить будешь, все равно за три плати!
Я кивнул и отдал ей тысячу. Женщина заметно подобрела и одарила меня щербатым золотом улыбки:
— Ты приходи, если надо чего будет. Меня Тамаркой зовут.
Я вздрогнул и замотал головой:
— Нет-нет! Мне ничего больше не надо! Спасибо вам…
Затем, нагрузившись комплектами белья и двумя, на случай холода, одеялами, держа при этом еще и сумку, я кое-как задом выбрался из жилища сторожихи и побрел по коридору к лестнице, намереваясь подняться на второй этаж, чтобы остановиться в «своей», разумеется, комнате. Под номером 31.
Собственно, это была даже не комната, а двухкомнатная квартира — второй этаж состоял как раз из таких, квартирного типа, с общей прихожей, санузлом и кухней. Мы делили тридцать первую с Витькой Егоровым — парнем в общем-то неплохим, но чересчур замкнутым, что меня поначалу слегка раздражало, а потом стало даже устраивать. Когда ко мне приходила Тамара, мы порой вообще забывали, что рядом, за стенкой, еще кто-то есть.