Самая страшная книга 2015
Шрифт:
– Рыбка, – напомнил я.
– Рыбка, – повторил он. – И мебель. Это может быть тоже абилет, а может, и нет… Скажите… – задумчиво произнес он, – вы не можете вспомнить… Вы случайно в тот день этим же фотоаппаратом рыбку не снимали?
– Снимал, – кивнул я. – И…
Я вдруг замолчал и похолодел. У меня возникло чувство, будто все сходится – но сходится так, что лучше бы и не сходилось.
– Что такое? – обеспокоенно спросил профессор.
– И мебель, – пробормотал я. – Я ее тоже… того… фотографировал… на эту же карточку…
– Ну-ка,
– Ах, вот оно как… – протянул он, когда я закончил рассказ. – Я и не предполагал, что все так…
– Так – это как? – осторожно уточнил я.
– Давайте будем считать, что просто «так», – уклончиво ответил он. – Не думаю, что вы действительно хотите знать, с чем столкнулись.
Я покопался в своих ощущениях и понял, что да, не хочу.
– Она может управлять тем, что на тех фотографиях. Не знаю, каким образом, – точнее, как это объяснить с точки зрения науки. Вероятно, все связано именно с этими душами предметов… и она, находясь там, может воздействовать через эти души на их оригиналы… интересно-интересно…
– Чрезвычайно интересно, – мрачно ответил я. – То есть теперь у меня пожизненный полтергейст?
– Не совсем, – покачал головой он. – Полтергейст, если вам угодно называть подобных существ так, действуют в рамках всего помещения. То же, с чем столкнулись вы, может оперировать лишь тем, что было сфотографировано, – и ни на сантиметр в сторону.
– Забавно, – усмехнулся я.
– Ничуть, – хмуро ответил профессор. – Скажите, вы, кроме рыбки, никого больше из живых не фотографировали на ту карточку?
– Нет.
– Это хорошо. Значит, никто, скорее всего, кроме вашей рыбки, не пострадает.
– Скорее всего?
Он промолчал.
– Скорее всего?
– Мы слегка ушли от темы, что я начал, – несколько нехотя сказал он. – Видите ли, все эти… существа, что стали приходить к вам… они же приходят не просто так…
– Я почему-то так и понял, – мрачно ответил я. – И чего они хотят?
– Чтобы вы их тоже сфотографировали, – спокойно ответил он.
– Они собираются вокруг вас, потому что думают, что путь только тут. Во всяком случае, знакомый путь…
– А кто этот мальчик? – вдруг не к месту вспомнил я.
– Какой?
– Ну тот, что меня привел… лысый такой?
– А, этот… – махнул рукой профессор. – Это тазша.
– Тазша?
– Да. Ничего особенного, он из потустороннего мира.
– А, – сказал я.
– Они боятся… они все боятся нового мира – вашего мира. Разве вы не видите, что их мир уходит? Умирают старые шаманы, леса вырубаются… никто не пасет стада, охотники реже ходят в леса. Их мир умирает – и они не могут перейти в ваш, они не знают как. А вы случайно впустили туда жезтырнак. Думаю, что поначалу ей это не понравилось…
– У меня упал
– Да, ей не понравилось, – кивнул он. – А потом она привыкла. Даже вошла во вкус… И они тоже почуяли это.
– Что «это»?
– Они поняли, что могут перейти в новый мир. Пока они сообразили, что ей это удалось через вашу камеру, – вот вы и видели их. Но когда-нибудь они поймут, что и через другие вещи… Не дай Бог, если они поймут, что есть другие вещи и иные пути…
– И что мне делать?
– Выгнать жезтырнак. Уничтожить карту.
– И это все?
– Не знаю. Будем надеяться, что они еще не научились. Они все злы и обижены – и не на кого-то конкретно, а на всех вас. И убийство кого-то из вас может быть всего лишь местью вам за какую-то давнишнюю обиду.
– Всего лишь?
– Да, – пожал он плечами. – Для них это «всего лишь». Для многих из них то, что связано с вами, – «всего лишь». Но не то, что связано с ними.
– Это… Это неправильно…
– У мира духов свои правила, – усмехнулся он. – И даже их они нередко не соблюдают. Вы думаете, тазша привел вас потому, что обеспокоен за людей?
– Я ничего не думаю, – мрачно ответил я.
– Тазше наплевать на людей. Он шутник, весельчак – он любит развлекать детей, но до тех пор, пока ему это нравится. Во всем остальном ему на вас наплевать – как и многим там, откуда он пришел. Но ему – и многим там, откуда он пришел, – не понравилось, что появился проход. И еще больше не понравилось, что другие стали искать этот проход.
– Почему?
– Не знаю, – пожал он плечами. – Это их внутренние интриги. И именно в этом случае как нигде к месту поговорка «Меньше знаешь, крепче спишь».
Я кивнул головой. Вот с этим я был абсолютно согласен.
– Хорошо, – махнул он рукой. – Идите, принесите карточку. Только быстрее, пожалуйста. Мало ли что…
– Кстати, – спросил я его на пороге, – вы вначале спросили меня, верю ли я в духов. А если бы я сказал: «Не верю»?
– Я бы ответил: «Придется поверить», – просто сказал он.
По пути домой я разрывался между двумя предположениями.
Прежде всего, мне очень хотелось думать, что я всего лишь наткнулся на семейку местных сумасшедших, и все, что наговорил мне старик, было просто сказками, байками, выдуманными воспаленным от одиночества мозгом.
Но, с другой стороны, события последнего дня действительно рационально объяснить никак не получалось.
А вот в россказни старика они как раз укладывались.
И как быть?
Прийти домой, забрать карточку и принести ему?
Или же прийти домой, запереть дверь и завалиться спать?
Что-то черное метнулось мне под ноги, я споткнулся и кубарем покатился по земле. Поднялся, отплевывая песок и кляня на чем свет стоит истеричную кошку, – ведь это была она, кто же еще?