Самая страшная книга 2015

Кожин Олег Игоревич

Но сейчас у нее осталось еще одно, сугубо личное дело. Требующее обязательного завершения.

– Сколько я здесь нахожусь? – Голос Марго окреп, и врач удивленно моргнул: он не ожидал, что пациентка так быстро вернется в нормальное состояние. – Сколько?!

– Почти два дня. В кому впали, к счастью – ненадолго. Организм у вас, прямо завидую…

– Я ухожу. Прямо сейчас.

Рита села, протянула женщине руку, к которой тянулась трубочка капельницы: избавляйте. Медсестра не тронулась с места, определенно ожидая распоряжения доктора.

Тот озабоченно нахмурился:

– Но вам бы еще…

– Я – ухожу. Какие-то бумаги, счета, что там требуется подписать – готовьте в темпе. Срочность оплачивается. И вызовите мне такси.

Эскулап капельку помедлил, будто желая возразить, и согласно опустил веки:

– Вера, Маргарита Георгиевна уходит. Помогите ей собраться.

Женщина беспрекословно шагнула к Марго…

* * *

Полдюжины встроенных сильных настенных светильников схарчили подвальную темноту, и лежащий на боку мужчина лет тридцати поднял голову. Сощурился, привыкая к свету после нескольких десятков часов мрака, посмотрел на Риту, стоящую в нескольких шагах от него. Марго встретила взгляд неожиданно красивых, чуть раскосых, чарующе-голубых глаз.

«Живой…»

Она наконец-то смогла избавиться от дичайшего душевного напряжения последних двух часов, которые ушли на соблюдение необходимых формальностей в клинике и дорогу домой.

Человек резко тряхнул головой, невнятно, но яростно замычал сквозь торчащий во рту кляп. Маргарита продолжала смотреть на лежащего, не выказывая никаких эмоций. Они обязательно будут позже, не может статься, чтобы их не было…

Мычание повторилось – злее, дольше. Не обращая внимание на запах дерьма, Рита подошла к лежащему и принялась освобождать его от кляпа. Она знала, что человек не сможет причинить ей вреда. Ножные и ручные, сделанные по спецзаказу, кандалы, ключи от которых были только у нее, исключали возможность освобождения. От скованных за спиной рук к вмурованной в стену скобе тянулась короткая, массивная цепь, позволяющая только лежать или сидеть.

Рита должна была увидеть мужчину еще в тот день, когда на трассе «М10» оборвался жизненный путь двенадцати человек. В подвал его доставили спящим, он должен был проснуться чуть позже возвращения Маргариты, состоявшегося на двое суток позднее, чем планировалось.

Эти сорок с лишним часов он провел в темноте, голодный, без воды, не имея возможности полноценно двигаться, справляя нужду под себя. Неизвестно, насколько мужчина пребывал в неведении касательно того, куда он попал и что с ним будет, но Риту это волновало меньше всего.

Она совладала с застежкой кляпа, освободила рот пленника, отошла метра на полтора. Ограниченность в движениях не исключала вероятности какого-нибудь поганого сюрприза – лучше не рисковать.

– Ты кто?! – Мужчина жадно рвал ее глазами.

Он не попросил пить или еще чего-нибудь, словно какая-то внутренняя одержимость начисто вытеснила все будничные желания. Рита не сомневалась: освободись он от кандалов, и станет рвать уже по настоящему – руками, зубами… Долго, безостановочно, пока не наступит

пресыщение страданиями жертвы.

Она безмолвно смотрела ему в лицо: напряженное, волевое, в чертах которого имелась определенная аристократичность. Но первое впечатление напрочь губила еле уловимая примесь порочности, от которой любой здравомыслящей женщине следовало держаться подальше. Даже не порочности – гнили, мертвечины.

Но подобную порчу может распознать более-менее повидавший жизнь человек, и то – не каждый. А откуда взяться такому опыту у восемнадцатилетней девушки…

– Глухонемая или в молчанку играешь? – громко спросил мужчина и вдруг заорал: – Помогите! Кто-нибудь! Убивают!

Рита равнодушно покачала головой. Никто не придет. Весь обслуживающий персонал коттеджа приятно отягощен внеплановыми премиальными и отпущен на длительные выходные. А два здоровенных спущенных с поводка кавказца, многочисленные камеры наблюдения и табличка с логотипом одного из солиднейших охранных агентств на воротах напрочь исключают непрошеных гостей.

– Что ты хочешь? – Жажда убийства в глазах пленника померкла. – Скажи, ну! Я все могу, что угодно… Не молчи, сука!

Марго отвела взгляд, шагнула к небольшому столику, на котором имелось все необходимое. Хрупнул кончик ампулы со снотворным, прозрачная жидкость заполнила шприц. Мужчина неотрывно следил за ней, и его участившееся дыхание было дыханием затравленного зверя.

– Что ты хочешь? – взвизгнул он, изворачиваясь, пробуя сесть, когда Маргарита пошла к нему. – Отпусти меня, ну отпусти, слышишь! Паскуда, тварь, я доберусь до тебя – запомни это. Доберусь!

Рита улучила момент и пнула его по ширинке дешевых темно-синих джинсов. Мужчина скорчился от боли, а Маргарита ловко воткнула иглу ему в плечо, прямо через рукав простой хлопчатобумажной рубашки, надавила на поршень.

– Гнида-а-а-а… – простонал пленник, и ненависть в его глазах легла поверх боли. – Да кто ты такая, сука?! Чего тебе надо?

Марго и сама не знала, что она хотела, вынимая у него кляп. Услышать, как он вымаливает прощение, раскаиваясь во всем, что сделал? Вряд ли. Спросить, знает ли он, какое будущее ему уготовано? Нет. Насладиться тем, что здоровый мужик орет во всю глотку, зная, что абсолютно беспомощен? Мимо…

Она снова замерла неподалеку, наблюдая, как начинает действовать снотворное.

– Тва-а-а-арь, я…

Рита вернула кляп на прежнее место и пошла к выходу из подвала. Сегодня еще предстояло подготовить мужчину к тому, для чего он здесь оказался. И убедиться в наличии всего остального – из длинного списка, который Маргарита составляла в течение двух месяцев. Чтобы завтра пленник понял, что Страшный суд реален и иногда бывает гораздо ближе, чем гласят некоторые расхожие поверья…

Сколько стоит жизнь человека?

Смотря какого. У некоторых на противоположной стороне весов «жизнь-смерть» лежит смятая сторублевка, а то и вовсе – дешевая недокуренная сигарета. За других отмеривают не в пример щедрее, без всяких торгов и возражений.