Самая страшная книга 2021
Шрифт:
Дракоша закрылся курткой с головой. Дым сигареты, густой из-за холода, валил из салатовых рукавов.
– Терпеть! – просипел Игорь и выпотрошил рюкзак. Сейчас уже было не до размышлений. Сейчас все нужно делать быстро. Коченеющими руками он вытряхнул палатку из чехла. Ветер вцепился в тент, дернул его по склону.
– Да стой, тварь! – гаркнул Игорь. Схватился за веревку растяжки, подтянул бьющуюся тканевую медузу поближе, набросал сверху камней. Затем принялся собирать дуги. Из своего угла выполз Толик, дрожащий так, словно его били током. Друг молча потянул
– Тоша хороший-с-с-с, – чуть слышно произнес Толик.
– Сейчас! – просипел Игорь. – Сейчас.
От холода удары сердца отдавали уколами. Ветер вопил над головой, видя, как ускользает добыча.
Ткань билась, пока оледеневшие пальцы проталкивали дуги сквозь крепления. Сферу палатки чуть не вырвало из рук. Обвязав растяжки вокруг камней, Игорь махнул рукой:
– Лезь.
Дракоша вяло ткнулся во вход. Заскрипела молния. Ветер драл полог так, словно хотел его оторвать. Друг рухнул на пол палатки, подтянул ноги. Игорь бросил в разинутый зев гермомешок с одеждой, затем со спальником.
– Переодевайся!
Сам он двинулся к рюкзаку Тоши. Выпотрошил и его, вытащил еще одну герму. Зубы клацали так, будто в рот запихали заводную челюсть-шутиху, судьба которой прыгать по столу и веселить людей. Из носа лило не переставая. Едва соображая, Игорь вернулся к палатке, ввалился внутрь, пребольно ударившись о камень. Застегнул тент, который тут же прижало ветром.
Стихия билась о тканевые стены, проминая их. Но тут «современные материалы» свое дело знали хорошо и ветер не пропускали.
– Хер тебе, – просипел стенающей буре Игорь.
Онемевшими пальцами принялся сдирать с себя мокрую одежду. Рядом дрожал раздевающийся Толик. Стуча зубами, они быстро переоделись в сухое, а затем забрались в спальник. Вдвоем, словно любовники. Еле втиснулись, но все же. Голова ныла, дрожь в теле притихла, но накатила слабость.
– Жопа жопенская, – вдруг вяло проговорил Драко-ша. – Но учти. Секса не будет. Я не в настроении.
– Пошел на хер, – буркнул Игорь.
Дождь стегал палатку, как разъяренный псих, упустивший добычу. Они лежали, прижавшись друг к другу спинами. Камни впивались в бедра, в плечи, в ребра, но это было лучше, чем сырость и холод. Дрожь отступала. Пальцы стало покалывать. Тепло разливалось по телу.
– Стас не дурак, да? – сказал Игорь. – Свалил ведь, как думаешь?
– Стопудово, – ответил Дракоша. – Хера себе июль.
– Тут в семидесятых в январе группа погибла. Десять человек, – поделился зачем-то Игорь. – Померзли все. Тоже на перевал в бурю ломанулись.
– Очень жизнеутверждающе, – спустя паузу сказал Тоша. – Спасибо за это. У меня и без этого в кишках каток открылся.
Игорь сам чувствовал лед внутри. Холод застрял в костях, в желудке, в сердце, превратив его в анатомический замороженный атлас.
– Сколько там сейчас? Минус стопятьсот? – спросил Дракоша.
– Не думаю, что ниже минус пяти, – не отреагировал на шутку Игорь.
Они замолчали, слушая воющий ветер. Где-то покатились камни. Палатку хлестанул еще один порыв ледяного дождя.
– Вещи предлагаю бросить, – сказал Игорь, когда отогрелся. – Иначе не дойдем.
– Поддерживаю. А что, если не распогодится?
– Тропу я видел. Если снегом заметет – по вешкам двинем. Я их видел. – Собранные из камней пирамидки шли вдоль тропы, обозначая направление для туристов.
– По турам. Правильно говорить – по турам, – поправил его Дракоша.
– Ты, смотрю, отогрелся, обезьяна?
– Ага. Как думаешь, надолго это? – сонно произнес Тоша.
– Не знаю, – признался Игорь. В спальнике было тесно, но тепло. Ноги, правда, стыли даже в шерстяных носках.
Дракоша засопел. Да и у Игоря веки смыкались сами собой. Организм выработал свой ресурс и требовал перезагрузки. Но спать нельзя. Если там ребята… ждут, то…
Он проснулся от стука камня о камень. Где-то совсем рядом. Приподнял голову, вывернул руку и глянул на часы. Стрелка показывала на девять. Черт! Игорь завозился, выбираясь из спальника. Вечер сейчас или утро вообще? С этим заполярным летом всегда сложно понять время.
Ветер молчал. Дождь стих. Снаружи царило безмолвие.
Игорь глянул на сопящего Дракошу. Пополз к выходу. Колено уперлось в камень под палаткой.
Цок.
Он замер.
Цок.
Палка еще раз лязгнула о камни. Затем послышался едва различимый скрип, какой бывает, когда под чьим-то весом продавливается снег. Игорь застыл, словно застигнутый врасплох сурикат. Повернул голову, вслушиваясь.
Цок.
– Стасик, – визгливо проскрипело где-то рядом с палаткой. Противный высокий голос, как у попугая. Говоривший находился в метре от Игоря. Будто кто-то присел рядом, заглядывая под тент. Во рту стало горько, тело прошиб холод.
– Кто здесь? – гаркнул он. Рванулся к выходу, вцепился в молнию. Собачку заклинило.
– Кто здесь, – повторили снаружи. Совсем-совсем у полога, почти у земли. – Кто здесь. Кто здесь. Кто здесь.
– Что это? – дернулся Дракоша.
Игорь рванул застежку, срывая молнию. Вывалился наружу. Что-то шумно бросилось наутек, разбрасывая камни.
Цок-цок-цок-цок.
– Что это? – чужим голосом прохрипел из палатки Дракоша. Непробиваемый Толик – испугался.
Игорь отбросил тент, выпрямился. Холод облепил его мелкой противной пленкой. Вокруг клубилось белое марево. В молоке таяло рыжее пятно.
– Стой! – заорал он. – Стас? Юля?
Цоканье затихло. Все звуки исчезли. Облако опустилось на перевал – уже в десяти метрах видимость резко падала.
– Что это было? – Из палатки показался изумленный Тоша. – Наши?
Игорь присел, запихивая ноги в мокрые насквозь ботинки.
– Не знаю!
Он вновь посмотрел в сторону, куда убежал рыжий гость. Потом глянул на раскуроченные рюкзаки, почти засыпанные снегом. В них кто-то рылся. Палка исчезла. Игорь зашнуровал ледяные ботинки, встал. Приблизился к следам, оставленным гостем. Птица? Три длинных пальца, один короткий. Размеры только не птичьи совсем.