Самая темная мука
Шрифт:
Она наклонилась к нему, ноги подкосились, и Катарина еле удержалась.
Она выругалась, произнеся его имя, и схватилась за воротник его рубашки.
– Ты слишком стар для меня. Чересчур стар.
– Возраст не волновал тебя раньше, когда ты терлась об мои бедра.
– Когда Катарина зашипела в ответ, он добавил: - Ты слишком слаба для меня, но я справляюсь с этим.
– Я не слишком... знаешь, что? Это неважно. Ты был временным отвлечением тогда и сейчас ничего не изменилось. Несмотря на твою непригодность, ты можешь довести меня до оргазма. Я заслужила его
Баден понимал, что их отношения временны, но не оценил ее пресыщенной позиции. Однако предупреждать ее было бы совершенно непродуктивно для его цели: заполучить ее в свои руки, добиться полного удовлетворения.
Катарина запустила пальцы в его волосы.
– Нет гримасы или шипения? Кто-то делает успехи. И это я!
Ему нравилось, как она шевелила губами. Его разум плавал в тумане головокружительного желания, и Баден не улавливал сути ее слов.
– Что это означает?
– Это означает, что я могу уменьшить порог твоей чувствительности. Сейчас. Тебе лучше подарить мне обещанное наслаждение, прежде чем я передумаю.
Нельзя, чтобы ее мнение поменялось. Он нахмурился, даже пока проводил языком по ее губам. В этот раз ее язык коснулся его. Его тело охватило пламя возбуждения, как стремительный лесной пожар, который невозможно остановить. Он ощущал боль, но она ничто по сравнению с желанием.
Зверь протестовал.
Она нас предала. Стремится причинить вред... стремится...
Катарина застонала, словно была в восторге от его вкуса, пока он наслаждался ее вкусом. Мята и взбитые сливки. Чистый, насыщенный и прекрасный. Вызывающий привыкание. Она десерт.
"Я... хочу... большего".
Большего. Именно. Баден пожирал ее рот. Он завел ей руки за спину, заставляя выгнуться и прижаться своей грудью к его.
– Держи свои руки в таком положении, - приказал он. Чтобы облегчить боль, но также оставить ее уязвимой и неспособной действовать против него, пока он отвлечен.
– Хорошо... пока ты не остаешься в долгу.
Хрипота в ее голосе пробудили в нем неизведанное ранее желание... забрать и отдать все.
Ее груди соприкасались с его, и, несмотря на одетую рубашку, трение вызывало и боль, и всевозрастающее наслаждение. Он никогда не держал столь щедрую женщину.
"Возьму ее. Наконец".
Он не был уверен, кому принадлежали эти зародившиеся мысли: ему или зверю, даже не уверен, что это еще имеет смысл. Его контроль ослаб. Баден углубил поцелуй, беря ее рот, его язык погружался внутрь и выходил, толкался в нее, имитируя секс. Она издала восхитительные стоны... звуки поражения... и Баден поглотил их все.
Моя! Войди в нее... возьми все!
Он боролся с желанием. Собирался быть нежным или же уйти. Когда он откинулся назад достаточно далеко, чтобы обхватить и сжать ее груди, Катарина последовала за ним, опускаясь на него.
– Я дала понять, что использую тебя только ради оргазма, да?
– Она слегка задыхалась.
– Как только я его получу, то покончу с тобой.
Отказ признавать такое едва не доводит его до взрыва, но
– Возможно, я получу свой оргазм, и оставлю тебя неудовлетворенной. Или заставлю тебя молить о своем.
Она жалостливо на него посмотрела.
– Будто меня это волнует. Эта охотница за деньгами просто найдет кого-нибудь еще.
Ничто не могло остановить его от возражения в этот раз.
– Я убью любого мужчину, который достаточно глуп, чтобы прикоснуться к тому, что принадлежит мне.
Баден вновь ее поцеловал, желая закончить разговор... желая ее. Жесткое столкновение губ, языков и зубов, и в этот момент он жил ради нее. Все для нее. Только для нее.
– Подожди. Мне нужен больший доступ к тебе.
– Катарина оттолкнула его, затем уставилась на его рубашку, словно хотела ее сжечь.
– Помоги мне встать.
Она нарушила его приказ, но Баден подчинился без возражений, поднялся и помог ей встать на ноги, не разрывая поцелуй. Катарина толкнула его на стул. Когда он упал на сиденье, она села ему на колени, оседлав. Такая поза демонстрирует силу. Только иллюзию контроля. Позиция неважна, всегда сила в его руках... и Баден это докажет.
Он обхватил ее бедра и прижался пульсирующей длиной к ее сердцевине, задав сумасшедший темп, подводя их обоих к краю безумия. "Хочу то, что мое... нужно... сейчас же". На их свидании, она пыталась ускорить дело, а Баден старался притормозить. Теперь, в этот миг, он двигался как можно быстрее.
"Больше! Дай мне!"
– Великолепные ощущения, красавчик.
– Она взяла его за запястья и положила его руки на подлокотники кресла. С откидывающейся спинкой.
– Но сегодня нет причин торопиться.
– Катарина прикусила его нижнюю губу и втянула ее сквозь зубы. Толкнувшись, она изменила угол наклона его тела, заставляя его почти лечь. Затем, ох, затем, она начала сама об него тереться медленно, так мучительно медленно.
– Наслаждайся, пока обладаешь мной.
Еще одно упоминание о ее отъезде. Баден сжал ручки кресла, и дерево треснуло.
– Ты нужна мне, - напомнил он ей.
– И не только для этого.
– Не нужна.
Баден не выдвинул больше ни одного обвинения, каждое его нервное окончание наэлектризовалось, тяга к ней только росла. Вместо этого он рванулся вперед и сомкнул зубы на изгибе между шеей и плечом. Наконец отставляя свою метку.
Катарина вздрогнула и выдохнула его имя с восторгом. Затем начала вращать бедрами, постепенно увеличивая давление. Нажатие... отступление... нажатие... отступление. Мучая его.
– Тебе так нравится?
– Я... обожаю.
Когда его дыхание участилось, Баден с восхищением посмотрел на ее лицо. Ее черты светились, веки отяжелели, мягкие и розовые губы припухли после его поцелуев. Румянец окрасил щеки Катарины, а темные кудри упали на плечи в великолепном беспорядке.
Он протянул руки и сжал пряди в кулаке.
– Останься и позволь мне защитить тебя, пока война Гадеса не закончится.
Она застыла, ее ногти впились в его плечи.
– Ты постоянно напоминаешь мне, насколько я слаба.