Самба-храбрец. Сказки и легенды Сенегала
Шрифт:
Затем Тиени-кузнец встал перед чаном и трижды сосчитал до семи.
Из чана с кислым молоком никто не появился. Только почерневшие кости плавали в молоке, как кусочки углей.
Тиени-кузнец сосчитал три раза до семи и еще три раза до семи. И все без толку!
Тиени-кузнец сосчитал трижды три раза до семи и еще трижды три до семи. И все без толку!
Солнце закатилось. Огонь в очаге погас. Мехи смолкли и заснули. Но пёли, привыкшие обходиться одной трапезой в день, в отличие от других
Снова Тиени сосчитал трижды до семи, потом трижды три раза до семи, потом трижды трижды три до семи. Но в чане поверх кислого молока по-прежнему плавали только обугленные кости.
На рассвете Дебо начала голосить и рыдать. Пожилые пастухи и молодые пастухи заговорили громко и гневно.
А как раз в это время по дороге к Священному лесу проезжал мимо кузницы сам вождь Фама со своими приближенными. Остановился он и спросил, что случилось в кузне, почему так шумят пёли?
Красавица Дебо с воплями и рыданиями бросилась на землю перед конем вождя.
И все пёли, пожилые пастухи и молодые, и все женщины и служанки подтвердили:
— Да, он сжег нашего Мавдо и бросил его кости в чан с кислым молоком.
— Он должен был вернуть ему молодость, и вот что он с ним сделал! — рыдала безутешная Дебо.
Слуги вождя Фамы схватили кузнеца Тиени, связали его и повели за собой к Священному лесу.
Но тут солнце вышло из своего жилища, и тень Боли отделилась от деревянной фигурки и превратилась в юного подмастерья, — все такого же юного!
Он подошел к чану с кислым молоком, в котором плавали обугленные кости, и трижды сосчитал до семи. Затем он вышел из кузницы и побежал за вождем Фамой, за всеми его слугами и приближенными и всеми пастухами-пёлями, которые направлялись к Священному лесу.
Догнал юноша слуг, что вели кузнеца Тиени, связанного, как охапка хвороста. Приблизился и спросил:
— Куда ты идешь, хозяин?
— В Священный лес, — ответил кузнец Тиени, дрожа и плача от страха. — Там перережут мне горло!
— Ответь, будешь ты снова оскорблять Боли словами или поступками? — спросил юноша.
— Никогда больше, никогда! Только спаси меня! — взмолился кузнец.
Тогда юноша догнал вождя Фаму и пошел рядом с его конем.
— Фама! — сказал юноша. — Кузнец ни в чем не виноват. Пёль Мавдо ждет нас в кузнице, здоровый и невредимый.
Развязали слуги кузнеца Тиени, и вся толпа во главе с вождем Фамой — его приближенные, пожилые пёли и молодые пёли и все женщины и служанки, все вернулись в кузницу Нумукэ. И там увидели они старого пёля Мавдо молодым и прекрасным, как в день его свадьбы с красоткой Дебо.
Вот с тех пор, с того случая с Тиени, ни один кузнец не осмеливается обижать свои тотемы. Ибо в них обитают духи давно ушедших предков.
Волшебные тамтамы
Жил когда-то в рыбацкой деревне рыбак Сейду. Деревушка была бедная — несколько жалких хижин посреди тамариндовой рощицы, — а Сейду был самым бедным из всех рыбаков. Старая лодка его давно прохудилась, и, сколько он ее ни латал, толку было мало: вода проникала в нее сквозь все щели. А потому и улов его был всегда невелик, и порой он совсем ничего не мог поймать.
И вот однажды на закате солнца сидел бедняга Сейду в своей хижине, и в животе у него урчало от голода. Неподалеку на берегу старого речного рукава склонялось над водой большое дерево. Множество птиц свило гнезда в его ветвях, и они весело щебетали на закате. И подумал Сейду: «Дай-ка я позаимствую у беспечных птиц с десяток яиц! Не умирать же мне с голоду!»
Взял он свой нож-купкуп, зажал его в зубах и полез на дерево. Долез он до первых густых ветвей, но только начал рубить, как нож выпал у него из рук и упал прямо в воду. Истинно сказано: беда не ходит одна!
Спустился Сейду на землю и решил нырнуть за своим купкупом: другого-то у него не было. Он знал, что здесь водятся крокодилы, но все его родичи умели их заговаривать и отводить. И Сейду тоже.
И вот он нырнул и погрузился в прозрачную воду, пронизанную лучами заходящего солнца. Тотчас его охватило странное ощущение. Он чувствовал себя легко и свободно. И чем глубже он погружался, тем радостней ему становилось.
Сейду уходил все глубже и глубже, вокруг становилось все темнее и темнее. Вот он уже достиг верхушек водорослей…
И тут вдруг начало снова светлеть, пестрые рыбы превратились в бабочек, а водоросли — в сочную траву и высокие деревья. И вот уже Сейду идет по тенистой тропинке и легко дышит полной грудью.
Так вскоре дошел он до большой деревни, где все говорило о довольстве и счастье. Привели его к вождю. Спросил вождь:
— Что тебе здесь понадобилось, чужестранец? В нашей деревне нет места для бездельников и лентяев.
— Я не бездельник и не лентяй, — ответил Сейду. — Я готов взяться за любую работу, а платить мне не надо: лишь бы меня кормили.
— А что ты умеешь делать?
— Я рыбак из рода рыбаков.
— Здесь у нас нету рек. Но у тебя, видно, острый глаз и быстрые ноги. Ты можешь стать пастухом. Мы — народ пастухов и другого дела не знаем.
Так и договорились, и вскоре Сейду стал лучшим пастухом деревни. Каждый день получал он свою долго меда и кислого молока и был счастлив.
Одно его огорчало: на широкой равнине не было ни рек, ни озер. И вот рыбак Сейду заскучал. И однажды взял он свой пастуший посох и отправился на поиски реки.