Само совершенство. Том 1
Шрифт:
Глава 8
На следующий день полиция попросила всех не покидать гостиницу и тщательно допросила каждого члена съемочной группы. Зак был ошарашен и выбит из колеи тем, что полиция отказалась сообщить ему какую бы то ни было информацию по поводу происшедшего. Этот факт стал также известен журналистам, а уж они не преминули растрезвонить о нем по всей стране. В двенадцатичасовой программе новостей Эн-би-си сообщили, что пистолет, из которого был произведен выстрел, оказался заряженным разрывной пулей, которая не просто пробивает тело, но и поражает все ткани в довольно широком радиусе. Именно поэтому смерть Рейчел была мгновенной. Вечерние Новости Си-би-эс пошли еще дальше и пригласили в студию специалиста по баллистике, который с указкой в руках стоял перед диаграммой тела Рейчел и объяснял американцам, куда именно попала пуля и какие это возымело последствия. Отшвырнув
Зак откинулся на спинку дивана и закрыл глаза. К горлу подступала горькая тошнота. Рейчел была беременна. Но не от него. Он не спал с ней уже много месяцев.
Измученный и небритый, Зак слонялся в полном одиночестве по номеру. Есть не хотелось. Он все время мучительно размышлял о том, задержали ли еще кого-нибудь из съемочной группы так же, как его. И если да, то почему до сих пор никто ни разу не наведался к нему, чтобы поговорить, посочувствовать или, наконец, просто скоротать время. Правда, гостиничный коммутатор непрерывно осаждали звонками из Голливуда. Но большинству звонивших и сам Зак, и смерть его жены были совершенно безразличны. Единственное, чего они хотели, — это вынюхать еще какие-нибудь мерзкие подробности. Поэтому Зак наотрез отказался разговаривать с кем бы то ни было, кроме Мэтта Фаррела, и остался наедине с собственными мыслями, которые в основном вертелись вокруг одного и того же вопроса — кто мог настолько ненавидеть Рейчел, чтобы желать ее смерти. В течение долгих часов он перебирал одного за другим всех членов съемочной группы. Но все его подозрения и логические построения казались до смешного шаткими и нелепыми. Ни у кого из известных ему людей не было достаточного основания для того, чтобы пойти на убийство.
Правда, у него мелькала мысль о том, что, по мнению полиции, самые веские основания желать смерти Рейчел были у него, но она казалась ему настолько смехотворной и не правдоподобной, что он ни на секунду не сомневался в том, что и полиция придет к такому же выводу.
Через два дня после трагедии в его номер постучали. Зак открыл дверь и свирепо уставился на двоих высоких мрачных полицейских, которые допрашивали его накануне.
— Мистер Бенедикт, — начал один из них, но Зак не дал ему договорить. Сказалось невероятное напряжение последних дней, и его прорвало.
— Какого черта вы, сборище кретинов, тратите на меня время! Я имею право и требую, чтобы мне сообщили, какие шаги предприняты для поимки убийцы моей жены…
Он был настолько возбужден, что совершенно не контролировал ситуацию, а потому последующие действия одного из полицейских застали его врасплох. Через несколько секунд Зак уже стоял лицом к стене со скрученными за спиной руками. Почувствовав холодное прикосновение металла, он услышал характерный щелчок наручников и голос второго полицейского:
— Захарий Бенедикт, вы арестованы по подозрению в убийстве Рейчел Эванс. Вы имеете право не отвечать на вопросы и вызвать адвоката. Если вы не можете позволить себе оплатить услуги адвоката, то…
Глава 9
— Уважаемые господа присяжные, вы слышали жуткие показания свидетелей и видели неопровержимые доказательства… — Прокурор Алтон Петерсон стоял совершенно неподвижно, устремив пронзительный взгляд на двенадцать человек, которым предстояло вынести вердикт по делу, вызвавшему грандиозный резонанс в прессе и неослабевающее внимание публики. Не каждый день голливудские суперзвезды оказываются замешанными в деле о супружеской измене и убийстве. Репортеры со всего мира с нетерпением ожидали исхода суда над Захарием Бенедиктом. Те же самые газеты, которые в свое время превозносили его, теперь с еще большим восторгом смаковали каждую деталь его падения, в невероятных количествах продуцируя всякие слухи и домыслы, которые рядовые американцы с аппетитом поглощали.
— О каких еще доказательствах может идти речь? — патетически вопрошал Петерсон, перед тем как переходить к финальной части своей обвинительной речи. — Вы сами слышали убийственные показания десятков свидетелей, многие из которых были друзьями обвиняемого. Вы знаете, что в ночь накануне убийства Рейчел Эванс Захарий Бенедикт застал ее в объятиях Тони Остина. Вы знаете, что Бенедикт был в ярости и понадобились усилия нескольких мужчин, чтобы его оттащить. Вы слышали показания постояльцев гостиницы, которые оказались в коридоре после того, как разразился скандал, и стали очевидцами бурной ссоры, которая за этим последовала. Все эти свидетели слышали, как Рейчел Эванс сказала Бенедикту, что разводится с ним, чтобы выйти замуж за Энтони Остина. Они также слышали, как она говорила, что рассчитывает в процессе этого развода отсудить половину имущества Захария Бенедикта. Те же самые свидетели показали, что обвиняемый угрожал своей жене. Позвольте, я процитирую:
— Петерсон сделал небольшую паузу якобы для того, чтобы найти соответствующее место в своих записях. Но это была не более чем попытка еще больше усилить драматический эффект, производимый словами, которые и без того знали на память присутствующие в зале суда: «Я скорее убью тебя, чем позволю тебе и твоему любовнику жить на мои деньги!»— Схватившись за перила, отделяющие места присяжных от зала суда, прокурор еще раз обвел пристальным взглядом обращенные к нему лица и продолжал:
— И он действительно убил ее, дамы и господа. Он убил ее совершенно хладнокровно, вместе с еще не рожденным, невинным младенцем, которого она носила в себе! Вы так же, как и я, так же, как и сотни тысяч других людей, знаете, что он сделал это. Но страшен даже не столько факт самого преступления, сколько то, как именно это отвратительное, гнусное убийство было совершено. Чтобы придумать такое, нужно быть абсолютно хладнокровным и бездушным чудовищем. — На этом месте Петерсон перестал гипнотизировать присяжных и начал расхаживать взад-вперед, в который раз обрисовывая перед присутствующими картину гибели Рейчел.
— Захарий Бенедикт убил свою жену не во внезапном приступе ярости, как это мог сделать другой на его месте. Нет, это не для него. Он терпеливо ждал своего часа. Ждал почти сутки, думая только о том, чтобы закончить свой драгоценный фильм. А избранный им способ убийства настолько хладнокровен и циничен, что я просто не нахожу слов, чтобы охарактеризовать того человека, который его изобрел! Вместо безобидного холостого патрона он заряжает пистолет разрывной пулей, а потом в последнюю секунду меняет сценарий так, чтобы была убита именно его жена, а не Энтони Остин.
Алтон сделал очередную драматическую паузу и снова схватился за перила.
— Господа присяжные, я не делаю голословных утверждений и не занимаюсь досужими домыслами. Вы сами слышали показания свидетелей, которые подтверждают каждое мое слово: в день убийства, пока вся съемочная группа обедала, Захарий Бенедикт отправился в конюшню якобы для того, чтобы проверить, все ли готово к съемкам. Многие видели, как он входил туда — да он и сам это признает, но никто не может сказать, что именно он там делал. Может быть, менял что-то в декорациях? Но все осталось на своих местах. Господа присяжные, и вы, и я прекрасно знаем, что он там делал? Он менял безобидные холостые патроны, которыми незадолго до этого ассистент режиссера лично зарядила пистолет, на смертоносные пули. Хочу еще раз напомнить вам, что на пистолете обнаружены отпечатки пальцев обвиняемого. Нет никакого сомнения в том, что они попали туда чисто случайно после того, как Бенедикт тщательно вытер пистолет. Но даже после того, как все эти зловещие приготовления были сделаны, он далеко не сразу довел свое мерзкое дело до конца, как это сделал бы на его месте обычный убийца! Отнюдь. Вместо этого, — Алтон повернулся к подсудимому и, вкладывая в свои слова все презрение и отвращение, на которые был способен, заговорил, обращаясь непосредственно к нему, — Захарий Бенедикт стоял рядом с оператором, наблюдая за тем, как его жена и ее любовник целуют и ласкают друг друга. И не просто смотрел! Он заставлял их проделывать это снова и снова, останавливая съемки каждый раз, когда его жена тянулась за пистолетом. А потом, когда он уже всласть «позабавился», наступил момент, который нельзя было больше откладывать, — его жена должна была схватить пистолет и выстрелить в Тони Остина. И тогда… Тогда, господа присяжные, Захарий Бенедикт изменил сценарий!
На атом месте Петерсон протянул указующий перст по направлению к Заку, и его голос дрогнул от показного омерзения, которое якобы вызывал в нем подсудимый:
— Захарий Бенедикт — это человек, которого деньги и слава развратили настолько, что он счел себя выше тех законов, которые применимы к нам, простым смертным. Он был убежден в том, что ему удастся выйти сухим из воды! Господа присяжные, взгляните на него! Взгляните на этого человека, который…
Раскатистый баритон прокурора в очередной раз возымел свое действие, и лица всех людей, присутствовавших в зале суда, как по команде повернулись к подсудимому. Сидевший рядом с Заком адвокат, не разжимая губ, прошипел: