Самодовольный мистер Костюм

Уорд Пенелопа

По громкой связи донесся мужской голос:

— Мистер Морган? Спасибо за ожидание. Это Брэд. Я один из управляющих лабораторией. Прошу прощения за задержку. У меня есть ваши результаты.

Грэхем с трудом глотнул.

— Хорошо…

— Итак, совпадение 99,9%. Этот результат подтверждает отцовство.

Он прижал ладонь ко рту и медленно и долго выдыхал в руку.

Мужчина продолжил:

— Мы отправим копию результатов анализа с помощью FedEx сегодня. Вы получите их завтра. И еще раз извините за задержку.

Женевьева прикрыла лицо и начала плакать.

— Спасибо, — просто сказал Грэхем. Он завершил звонок и посмотрел мне прямо в глаза.

Пытаясь оставаться спокойной, я продолжала кивать снова и снова, в попытке убедить его и себя, что все будет хорошо.

— Все хорошо, — одними губами произнесла я.

Глубоко внутри я была далеко не так уверена. Я знала, что люблю его. И только это я знала. И надеялась, что этого хватит.

Глава 20

Грэхем

Трехэтажный особняк Женевьевы был расположен лишь в километре от моего кондоминиума в Верхнем Вест-Сайде.

Я стоял перед кирпичным строением и немного медлил, перед тем как войти. Как только я официально познакомлюсь с Хлоей, обратного пути не будет.

Я — отец. Это все еще ощущалось как-то странно, будто не про меня.

Мы с Женевьевой решили, что первая встреча должна пройти за обычным ужином. Она представит меня как друга семьи. Мы будем решать все вопросы по ходу дела, и когда придет время, Хлое объяснят, что у нее, на самом деле, есть два отца — один на небе, другой на земле. Со временем, когда Хлоя свыкнется с этой мыслью, мы начнем работать над договором о совместной опеке. Женевьеве не стала препираться и решила не усложнять это для меня. Иначе мы бы с ней жестоко боролись.

Я очень сильно хотел, чтобы Сорайя была здесь сегодня со мной, но было лучше, чтобы сначала я познакомился со своей дочерью один на один, прежде чем знакомить Хлою с другими новыми людьми в ее жизни. Она только что потеряла единственного отца, которого знала. Она все еще была очень ранимой.

На красной двери висел венок из веток и ягод. Позвонив в звонок, я сделал глубокий вдох, а затем дверь открылась.

Женевьева улыбнулась и слегка кивнула головой.

— Входи, Грэхем.

Все внутри было либо абсолютно белым, либо серебристым, либо серым. Интерьер был очень похож на интерьер моей квартиры — элегантный и современный. Это напомнило мне, насколько изменились мои вкусы. В последнее время мне гораздо больше нравились вещи разных цветов. Ярких и смелых цветов.

Запах ароматных специй наполнял воздух, побуждая меня спросить:

— Что это за запах?

— Помнишь то тайское блюдо, которое я тебе раньше готовила? Оно всегда было твоим любимым. Это его запах. Я приготовила его на ужин.

Мне пришлось прикусить язык, чтобы удержаться и не напомнить ей, что я не много помню из случившегося до того, как застал ее отсасывающей Лиаму. Сегодня не подходящий вечер для моих обычных подколок.

— Спасибо. Я тронут.

— Я просто хотела, чтобы ты чувствовал себя комфортно.

Единственное, от чего я чувствовал себя некомфортно, это Женевьева, строящая из себя счастливую домохозяйку.

— Где она?

— Хлоя играет в своей комнате. Я подумала, будет лучше, если она просто выйдет и увидит тебя, нежели сразу представить вас друг другу. Не хочу, чтобы она что-нибудь заподозрила.

Заподозрила, что ее мать — лживая изменница, которая скрывала ее от настоящего отца с самого рождения?

— Делай то, что считаешь нужным. Ты знаешь ее лучше, чем я. Конечно, это не мне решать.

— Я знаю. — Женевьева прочистила горло и прошла на кухню. — Чувствуй себя как дома. Может, что-нибудь выпьешь?

— Будет достаточно воды за ужином, сейчас ничего не надо. — Я сел в гостиной, прилегающей к кухне.

— Ты уверен? У меня есть коньяк… мерло…

Выставив ладонь, я сказал:

— Я не собираюсь пить сегодня.

— Хорошо… просто дай мне знать, если передумаешь.

— Я тебя знаю, — произнес милый тихий голос.

Я повернулся и увидел Хлою, стоящую в дверях. Пышная копна ее длинных темных волос закрывала половину лица. На ней была очаровательная пижама, розовые тапочки и медвежонок в руке.

Я улыбнулся и встал.

— Ты меня знаешь?

— Ты нашел мою заколку… на празднике у папы.

Это так. Я подобрал штуку с помпоном, которая упала с ее волос на поминках Лиама.

Я опустился на колени перед ней.

— Ты умная печенька.

— Как тебя зовут?

— Грэхем.

— Как крекер Грэхема?

— Да, наверное.

— Ты умный крекер!

Я фыркнул.

— Ты очень забавная, Хлоя.

Женевьева вмешалась.

— Хлоя… Грэхем — друг папочки и мамочки. Он будет сегодня с нами ужинать.

— Ты знал, что мой папочка умер?

— Да. Мне очень жаль. Я знаю, он очень тебя любил.

Она подошла к концу стола, взяла фотографию в рамке и принесла ее мне. На снимке Лиам с любовью смотрел на нее, а вокруг падали осенние листья. Не было сомнений, он ее обожал. Я хотел почувствовать горечь, но улыбка на ее лице, запечатленная на фото, не дала мне этого сделать.

— Это очень хорошая фотография.

— Спасибо.

Не зная, что сказать дальше, я спросил:

— Ты всегда надеваешь пижаму так рано?

— Иногда.

— Она выглядит очень удобной. Мне бы хотелось, чтобы были такие пижамы моего размера.

Хлоя наморщила носик.

— Это было бы глупо.

— Да, полагаю, что так.

Она дала мне своего медвежонка и сказала:

— Смотри! Мишка Грэхем… как маленькие печеньки.

Затем она начала хохотать. (Примеч. Teddy Grahams — шоколадные мишки, американский сухой завтрак).

Я засмеялся, потому что она смеялась.

— Умно.