Самодур, часть вторая. Part II
Шрифт:
Даже сейчас, я пытался не показывать своих чувств. После такой новости, я сидел на кровати и умиротворенно смотрел на свои перемотанные эластичными бинтами ноги. Не знаю, понял он, что мне все равно или нет, но простояв передо мной еще пару минут, Иланов виновато спросил:
– Тебе что-нибудь принести?
Не дождавшись от меня ответа, товарищ извинился за беспокойство, развернулся и пошел на выход.
– Это твоя вина… – обвинил я. Рома остановился, повернул свою голову в мою сторону и продолжил слушать. – Ничего
Полностью повернувшись ко мне, Рома застыл и ответил:
– Это было не только мое решение. Алина поддержала меня тогда. И ты это знаешь!
– Чего ты еще ожидал от влюбленной девочки? – недовольно спросил я. – Что она послушает бывшего? Ты еще тупее чем я думал…
– А чего ты ожидал от меня? – выкрикнул нежеланный гость. Никто еще никогда не общался со мной в таком тоне. – Тебя не колошматили эти бугаи. Не угрожали убить близких. И сейчас ты хочешь повесить на меня вину, за мое решение, принятое под эмоциями и страхом!? Да я виноват. Ты это хотел услышать?
Сопляк успокоился, и ждал пока я отвечу. Но мне было по барабану на все рассказанные им здесь бредни. Единственное за что я переживал, это чтобы не сорваться и не воткнуть его лицо в бетонную стену. Хотя, это доставило бы мне уйму удовольствия. Скрывать не стану.
– Я виноват! Да, виноват, за то, что трусливый дурак, – спокойно признался Роман. – А ты виноват в том, что просто молча наблюдал за теми, кто был не в состоянии принять здравомыслящее решение.
В чем-то малец был прав, и это меня раздражало…
– К слову сказать, – продолжал Иланов, доставая при этом что-то из своего кармана, напоминающее дневник. – Алина всегда считалась с твоим мнением, чтобы ты там себе не накручивал. Твои слова много для нее значили, раз она так долго хранила эту вещь у себя.
Товарищ подошел к больничной койке и положил дневник на кровать. Это же мой подарок… Я специально заказывал его из Уэльса, чтобы вместе с блочным луком подарить Алиночке на день Рождение. Подобные подарочки всегда ее мотивировали на победу.
Когда я взял дневник в руку, открыл его и достал фотографию с того самого дня Рождения. Она сохранила ее! И даже, после всего что между нами произошло, не вырвала мое признание, написанное на одной из страниц. В верхнем правом углу той самой страницы, было указано число: «Двадцать третье августа». Ровно в этот день, должны были пройти соревнования, к которым она готовилась. От ее результата многое зависело, например, заняв первое место, она поехала бы на турнир в Уэльс. Это была ее мечта.
В своих признаниях, я всегда сравнивал ее с греческой Богиней мудрости Афиной, которая являлась одной из лучших лучниц на Олимпе. Я находил в этом, что-то прекрасное. Что-то, способное продолжать идти ее к своей мечте.
«Полюбив тебя, я еще никогда не видел, чтобы солнце светило так ярко. Мои никчемные дни, которые я поживаю,
«Оставайся такой же прекрасной, смелой, мудрой и тактичной, как Афина, которой ты была в прошлой жизни, и являешься таковой в настоящем. Ни один Уэльский лучник не сможет устоять перед твоим величием».
Когда я прочитал признание, что-то внутри меня дернулось. Будто мое сердце получило второй шанс. Только мне не нужен был второй шанс. Жизнь без Алины Ибрагимовой, не имела для меня никакого смысла.
Иланов незаметно ушел, оставив меня наедине с дневником. Даже не заметил его отсутствия. Я пролистал каждую страницу этого дневника. Рома был прав… Мое мнение интересовала ее, раз она сохранила этот блокнот и тем более фотографию. Она все еще была моей, а я ее.
Господи… Я должен был отговорить ее от этой дурацкой затеи, появившейся у этого идиота. Должен был вправить ей мозги и спасти… но не смог.
Дуться, презирать и ненавидеть Романа Иланова было ошибкой. Нельзя винить слабого за то, что он проиграл. Меня нужно винить. Не думаю, что Алина одобрила бы всю эту ненависть, бушующую во мне. Она всегда стремилась к миру, и это именно то, к чему теперь буду стремится я. Ведь именно из-за своей агрессивности, подозрений, жажды быть первым, я ее и потерял. Рома был не лучше меня. Несмотря на всю силу, которую он приобрел, в глубине души он оставался слабым. Сломать его, также просто, как и сухую ветку. Чести в такой победе не много. Тем более – это была последняя воля Артура Николаевича. Он считал нас своими сыновьями, значит мы должны стать с Илановым хоть каким-то подобием братьев.
К десятому мая, меня выписали из этой ужасной больницы. Мне не хотелось оставлять между нами с Ромой какие-то недосказанности, тайны и тому прочее. Впервые в жизни, я с искренностью попросил у достойного соперника прощения и пожал ему руку. Неважно, простит он меня или нет за все то, что между нами произошло в прошлом; за все те издевательства с моей стороны; оскорбления. Главное, что я простил его… С трудом, но простил.
6 мая 2013 год
23:21
Марк Хозанов
Ожидание… Самая неблагодарная часть работы. Как бы тяжело иногда не приходилось, приходится выжидать определенного момента, чтобы приблизиться к своей цели.
Время Бакеевой подходит к концу. У нее был шанс, дать то, что мне нужно. Ее страдания прекратились бы сразу. Но она предпочла, чтобы все это закончилось совершенно иначе. Эта женщина предпочитает страдать, нежели наслаждаться жизнью. И мне это в ней нравится.