Самодур, часть вторая. Part II
Шрифт:
В голову продолжали лезть всякие бредовые мысли. Я пыталась сосредоточиться на чем-то одном, но чем больше старалась сконцентрироваться на важном, тем больше негативных мыслей маячило в голове. Добравшись до своей машины, я подошла к транспортному средству вплотную и оглянулась назад. Может все-таки не стоит на работу заглядывать? Мало ли что. Полагаю, что здесь есть обратная сторона медали. Без телефона, меня уже небось потеряли. А с такой каторгой, как у меня, оставаться без связи нельзя, даже в отпуске.
На службе была тишина, какой при мне никогда не было. Не хотела здесь задерживаться, потому быстро подошла к своему столу,
Начальник вышел из своего кабинета и, удивленно поздоровавшись со мной, вызвал меня на ковер. Он отчитал меня как школьницу, начиная с того, что я не отвечала на звонки, носящие деловой характер и присутствие сотрудников специальной службы, которые допросили всех здесь о связи со мной. Мои проблемы никого не волновали, так что потерянный мобильный будет обычной отговоркой, нежели нерешаемой проблемой.
Дальше руководитель намекнул, что, если подобное продолжиться дальше, нам придется распрощаться. Я вежливо и покорно ответила боссу, что подобного больше не повториться и вышла из кабинета. Беглым взглядом просмотрела дела, которые лежали у меня на столе и в очередной раз убедилась в бесполезности своей работы. Этот адвокат Воротягин опять строит схемы, преподнося свободу своим вшивым клиентам. Чем я тут занимаюсь, в этом проклятом следственном отделе? Какой смысл, если у убийц и грабителей больше прав чем у тебя?
Ладно. Я сюда пришла не для того, чтобы плакаться. Рабочий телефон должен находиться где-то в сейфе. Пришлось заводить второй сотовый, чтобы разделять личную жизнь и работу. Как бы это выглядело, если на свидании, мне названивал подозреваемый или надоедливый потерпевший, который в большинстве случаев не знает, чего хочет сам. Открыв сейф, я достала устройство, с надеждой, что его зарядки хватит хотя бы минут на тридцать, но нет. Придется заряжать…
Особо не переживая за тем, что за мной могут следить агенты Иерархии, я показательно вышла из здания и села внутрь автомобиля, завела двигатель и, откинувшись на мягкую спинку сидения закрыла глаза. Нет ничего лучше, чем любимая машина. Теперь оставалось решить насущный вопрос, который не давал мне покоя всю ночь. Решить данную проблему мог только мой отец, к которому я незамедлительно и поехала. Отличный повод помириться.
Думаю, что в связи с неудачной контртеррористической операцией, сотрудников МВД должны будут привлечь для оказания помощи гражданским и раненым. В каком-то смысле, мой отец был маленьким начальником, всего лишь мелкой рыбешкой в этом темном омуте. Но все же начальником, пускай и отделения. Таких людей, слава Богу, на подобные мероприятия, опасные для жизни, не привлекают. У них и в отделе работы хватает.
Когда я остановилась на контрольно-пропускном пункте пятого отдела полиции, то потребовала у сотрудницы, несущей здесь службу, сообщить капитану Слепцову, что его хочет видеть дочь. Девушка в форме, в звание лейтенант полиции, тут же передала по телефону мои слова папе и спустя минуту, опер уже спустился на первый этаж и быстрым шагом передвигался в сторону контрольно-пропускного пункта.
– Пропусти ее! – сказал отец.
Девушка поднялась и открыла дверь, запустив
– Ты почему на звонки не отвечаешь?
– Мне нужно многое тебе рассказать! – ответила я.
Интересно, поверит ли он в мой рассказ? Особенно после того, который я ему рассказала год назад, о случившемся с Артуром Николаевичем Ибрагимовым и его дочерью?
Папа проводил меня в свой кабинет. Внутри отдела практически никого не было, все были привлечены к работам в центре города. Каждый должен делать свою работу. Специальные службы должны противостоять террористам и проводить контртеррористические операции. Сотрудники МВД должны помогать обычным людям. А теперь выходит, что перед Кареном Арутюняном и его отмороженной бандой нет ничего, что может загнать его обратно в угол. Этот бандит уж точно не упустит возможность, воспользоваться сложившейся ситуацией и навести в городе еще большую панику.
В кабинете, я рассказала отцу про проблемы в городе, по причине которых и не могла с ним связаться. Папа будто сердцем чувствовал, кто во всем этом замешан. Потому эмоционально спросил:
– Это все из-за Самодура? – я засмущалась и перестала смотреть в глаза родителю, тем самым выдав себя. – Я тебе говорил, что добром это не закончится.
– Да, ты говорил, – согласилась я. Затем, вновь посмотрела в глаза своего отца. – Я здесь не просто так. Есть вещи, о которых ты должен знать…
Он сделал вид, что внимательно меня слушает. Может даже опер и не делал вид, а действительно слушал.
– Карен Арутюнян ответственен за нападение на вторую колонию, – продолжала я. – Он освободил своих людей…
– Я знаю, – ответил он. – Начальство с утра на ушах стоит. Только об этом и говорит.
– Тогда почему эта мразь еще за решеткой?
– Потому что у нас нет никаких доказательств его пребывания там. – тяжело вздыхая промолвил он. – Это всего лишь догадки. Налетчики были в масках. А у Арутюняна есть неоспоримое алиби. Этот парень нам пока не по зубам.
– Случайно не в лице начальника полиции? – ехидно, насмехаясь над никчемными руководителями системы, спросила я.
– Кара, хватит, – спокойно призвал меня успокоиться родитель. – Не так просто взять и арестовать человека, который носит дурацкую маску. И тебе это известно.
– Рому Иланова вы долго преследовали…
– Из-за твоего Иланова, – выкрикнул опер, грозно поднявшись со стула и остановив мой пыл. – Был убит мой лучший друг. При чем человеком, которого ты подозреваешь в налете на вторую колонию.
Старший оперуполномоченный достаточно уверенно заявил, что Карен Арутюнян убил Высоцкого. Раз он в этом так уверен, почему тогда бездействует? На него это не похоже. Или это я чего-то не понимаю? Отец сурово посмотрел на меня. Его глаза заслезились, и он расстроено сел обратно на стул. Что-то его тревожило.
– Посмотри, во что Иланов втянул тебя, – прикрыв глаза своей рукой, продолжал он. – Ты в бегах; не появляешься в университете; на работе…
– Какой смысл там появляться, если даже ты не можешь делать то, что необходимо! – подметила я. – Ты сидишь здесь, играешь в заботливого папочку и неподкупного полицейского, который только и сосредоточен, чтобы поймать человека, сделавшего за год, больше, чем вся твоя структура за пять лет. Конечно, иногда проще закрыть глаза на реальные преступления и преследовать того, кто осмелился сделать нашу жизнь лучше…