Самое прекрасное время
Шрифт:
Она шла и несла неяркую лампу своего лица, освещая себе путь своим взором. Губы шевелились, она перебирала слова в безбрежном пространстве за ее туманными зрачками.
Чарли жадно читал ее губы. Он кивнул. Он подождал, когда она остановится и увидит нас. Вдруг взгляд ее прояснился.
Она тихо ахнула, потом рассмеялась над собой.
– А, Дуглас, это ты и...
– Ее лицо подобрело.
– Вы друг Дуга, мистер Диккенс, верно?
Чарли смотрел на нее с тихим, почти пугающим обожанием.
– Мистер Диккенс...
– Я тронул его за локоть.
– Разрешите представить вам.
– "И Смерть меня не остановит..." - прочел Чарли по памяти, закрыв глаза.
Библиотекарша замерла, и лоб ее побелел, словно в лампе прибавили свет.
– Мисс Эмили, - сказал он.
– Ее зовут...
– начал я.
– Мисс Эмили, очень приятно.
– Он протянул ей руку.
Она коснулась кончиков его пальцев.
– Очень приятно, - отозвалась она.
– Но как...
– Мисс Эмили, - сказал он, - вы - поэт. Я слышал, как вы там скрипели пером.
– Что вы, пустяки.
– Выше голову, больше смелости, - ласково молвил он.
– Это вовсе не пустяки. Я видел, как вы говорили про себя, когда шли, несколько строк. Я умею читать по губам, мэм.
– О...
– Она глотнула.
– Тогда вы знаете...
– "И Смерть меня не остановит" - чудесное стихотворение.
– Мои собственные стихи такие скверные, - волнуясь, произнесла она.
– Вот я и переписываю ее сочинения, чтобы научиться.
– Переписываете кого?
– сорвалось у меня.
– Превосходный способ учиться.
– Правда, в самом деле?
– Она пристально поглядела на Чарли, проверяя, не шутит ли он.
– Ваши слова для меня очень много значат, мистер Диккенс.
– Она зарделась.
– Я прочла все ваши книги.
– Все?
– Он попятился.
– Все те, - поспешно продолжала она, - которые вы до сих пор издали, сэр.
– Он только что закончил еще одну, - вставил я.
– "Повесть о двух городах".
– А вы, мэм?
– любезно спросил Чарли.
Она раскрыла свои ладошки, словно выпуская птицу.
– Я? Что вы, я не послала ни одного стихотворения даже в городскую газету.
– Вы должны это сделать!
– воскликнул он с искренним чувством и убеждением.
– Завтра же. Нет, сегодня!
– Но, - ее голос потускнел, - мне некому сперва прочесть их.
– Полно, - спокойно возразил Чарли, - вот Малыш, вот перед вами, - прошу, возьмите мою карточку, - Ч. Диккенс, эсквайр. Который, с вашего позволения, при случае охотно заглянет сюда, чтобы проверить, все ли благополучно в этом аркадском хранилище книг.
– Он положил свою карточку на ее библиотечную конторку, прямо перед глазами у нее.
– Но мы отнимаем у вас драгоценное время. Муза ждет. Дражайшая леди, до свиданья.
Мистер Диккенс решительно вывел меня на солнце и чуть не споткнулся на ступеньках о свой чемодан.
Посреди газона мистер Диккенс замер на месте и сказал:
– Небо синее, Дуг.
– Да, сэр.
– Трава зеленая. А ветер - ты вдохни, какой благоухающий ветер.
– Он повернулся, взял меня за оба плеча и поглядел мне в лицо.
– Мир полон нуждающихся, Малыш, и ты их чуешь. Мир кишит покинутыми, и ты их находишь. Мир - живая мозаика, и сегодня ты, во всяком случае, сложил вместе две плитки.
Я кивнул, улыбаясь, глядя вниз.
– Верно. Мне давно хотелось привести вас в библиотеку, но... в общем...
– В общем, - сказал он, - пошли домой.
– Ух ты!
– Я схватил чемодан.
Он ласково отстранил меня.
– Нет, мне нужно, чтобы у тебя были свободные руки. Карандаш есть?
– И бумага!
– Я вывернул карманы, чтобы поскорее найти скомканный лист бумаги и карандаш с мышиный зуб.
– Пиши название, Малыш.
Мы шли под зелеными летними деревьями. Мистер Диккенс поднял вверх свою трость и стал выводить загадку на небесах.
– Лав...
– угадал я, прищурившись.
Он написал в воздухе второй слог.
– ...ка, - перевел я. Еще один слог.
– Древ...
– прочитал я. Последнее движение тростью.
– ...ностей!
– Годится такое название. Малыш?
– Великолепно, мистер Диккенс... Чарли!
– Начинаю диктовать роман, Малыш! Глава первая.
Я лизнул карандаш и взмахнул им. Написал: "Глава первая".
– Однажды, - сказал Чарли, идя вслепую, с закрытыми глазами.
"Однажды", вывел я.
...Ну вот почти и вся история. Мне кажется, вы сами догадаетесь, что было дальше.
Всего через месяц мы пробежали через весь город. Кто? Ну как же: Пес, Чарли Диккенс, заведующая библиотекой - да-да, заведующая библиотекой - и я, с полными горстями риса и конфетти. Рис и конфетти разлетелись по воздуху, и поезд медленно ушел вдаль, и они стояли на площадке последнего вагона и махали, пока не скрылись, и я кричал "до свиданья!" и ревел, и ревнивый Пес жевал мои лодыжки от счастья, что я снова один, и мистер Винески ждал в парикмахерской, чтобы вручить мне метлу и снова видеть меня своим сыном.
В первый день осени я получил мое первое письмо.
Весь день я не вскрывал письма, а вечером вышел на переднее крыльцо, сел рядом с дедушкой, разорвал, наконец, конверт и принялся читать вслух:
– "Дорогой Малыш, - было написано ее рукой, - сегодня вечером мы в Авроре, завтра будем в Фелисити, послезавтра вечером - в Элгине. У Чарли вся неделя занята лекциями и впереди светлые надежды. Мы с Чарли усердно работаем и очень счастливы, чрезвычайно счастливы, сам понимаешь. Он называет меня Эмили. Малыш, ты вряд ли знаешь, чье это имя, но так звали одну поэтессу, и я надеюсь, что ты когда-нибудь возьмешь в библиотеке ее книги. Ну вот, Чарли смотрит на меня и говорит: "Это моя Эмили", - и я почти что верю ему. Нет, не почти, я верю.