Самое таинственное убийство

Михановский Владимир Наумович

Филимена, спокойного, все знающего Филимена, постигло замешательство, и он замешкался с возражением.

Пауза росла.

— Разрешите дать справку, — послышался в это критическое мгновение голос, шедший откуда-то со стороны. Голос был низок и рокочущ, и поначалу никто не мог определить, кому он принадлежит.

— Зачем включили видеостенку? — истерически взвизгнул Мишель.

Рабидель шепнул:

— Снова призрак… Но на этот раз — говорящий…

— Успокойтесь, это не видеостенка и не призрак, — покачал головой Филимен, который обрел пошатнувшееся было спокойствие. —

Это белковый, — показал он на шарообразную фигуру, поставленную им стражем. — Говори, роб, мы слушаем тебя.

— Я протестую, — вскочил Делион. — При обсуждении вопросов, связанных с человеком, белковый не имеет права голоса. Таков юридический кодекс, это известно всем, — отчеканил он и сел.

— Атамаль прав, — поддержал его Арсениго. — Если на дороге произошло столкновение, разве может свидетелем выступать машина?

— Может! — отрезала Мартина. — Хотя бы своими смятыми боками.

Завязался спор.

— Не нужно путать экспертизу с показаниями свидетеля! — кричал Делион.

— А как же черный ящик? — возражала Сильвина. — Он есть в любом летательном, едущем или плывущем аппарате, и в случае катастрофы мы пользуемся его свидетельством.

— Одно дело — улика, другое — свидетель, — покачал головой мудрый, как змий, марсианин.

— Довольно! — взял на себя инициативу сыщик. — Выслушаем белкового, а потом решим, нужно ли принимать его свидетельство во внимание. — По его знаку роб шагнул вперед.

— Перед началом празднества хозяин дал мне задание, — начал он. Шум в гостиной стих. — Завара поручил мне проверить каждого гостя, прибывающего на виллу.

— Час от часу не легче! — возмутился Делион. — Это что же, обыскивать нас, что ли?!

— Ну и что? Перед посадкой в космический корабль тоже проводится проверка, — заметил Рабидель.

— Я никого не обыскивал, — сказал робот. — Проверка производилась с помощью фотолучей.

— Арнольд не имел права! Я этого от него не ожидала, — фыркнула Даниель.

— А чего добивался Завара? — спросил Филимен.

— Хозяин велел выявлять любые подозрительные предметы.

— Он подозревал кого-то?

— Нет. Но я хотел сказать другое: ни у одного гостя перчаток не было, — пророкотал белковый. — Как ни у кого из них нет сейчас и бумаг Завары. И не было сразу после убийства.

— Не слушайте б… белкового, он лжет! — завопил Мишель, утративший всякий контроль над собой.

— У меня есть видеопленка, — ответил робот.

— Спроектируй ее. Вон на ту стенку, — распорядился Филимен.

…Обыск — тягостное и постыдное зрелище. А здесь каждый гость, направляющийся на празднество, как бы выворачивался наизнанку, сам о том не подозревая. По экрану проплывали предметы интимного туалета, содержимое карманов и кошельков, те мелочи, которые владелец предпочел бы утаить от постороннего взгляда. Так или иначе, перчаток ни у кого из гостей и в самом деле не было…

Опять возникла пауза, нарушенная тем, что часы пробили полночь. Одновременно с этим раздался голос Филимена:

— Все устали. Прервем штурм и отдохнем. А потом воспользуемся предложением несравненной Даниель и устроим чаепитие…

Вспыхнувшая

от комплимента Радомилич не возражала.

— Продолжим мозговую атаку, — произнес Сванте, когда последняя пустая чашка была убрана.

К своей он, впрочем, не притронулся, сославшись на отсутствие жажды. — Мы остановились на том, что версия «робот — убийца» несостоятельна: белковые к смерти Завары не имеют отношения.

— Но… в каком направлении нам теперь думать? — в голосе Делиона прозвучала растерянность.

— У нас накоплено множество деталей, связанных с убийством Арнольда Завары, — ответил сыщик. — Все они должны сложиться в единую картину. У кого остались неясности, задавайте друг другу вопросы.

— Скажите, Рабидель, сколько раз вы в течение ночи заходили в кабинет мужа? — спросила Сильвина.

— Много. Не помню…

— А что заставило вас ходить туда так часто? — спросила Мартина.

— Мне снова хотелось увидеть призрак, который появился в первый раз. Он влек меня, как магнит…

— Да, понимаю. И меня тоже… — прошептала Мартина.

— Призрак больше не появлялся? — спросил Арсениго.

— Нет.

— Что вас больше всего поразило, когда вы в первый раз вошли в кабинет Завары? — спросил Эребро.

— Голубое свечение. Мне почудилось в нем сияние неведомых миров. Не знаю, как это объяснить. — Голос марсианина от волнения звучал глуховато. — Будатор напомнил мне огромное пульсирующее сердце. Он выбрасывал толчками кровь, голубую кровь, которая растекалась по кабинету. Я сразу подумал, что это связано с туннельным эффектом…

— К туннельному эффекту мы еще вернемся, — сказал сыщик. — А сейчас обратимся к вашему состоянию. Мне кажется, что, войдя в кабинет Завары, вы почувствовали себя не совсем обычно.

— Верно, Сванте. Откуда вы знаете? До сих пор не понимаю, с чем это связано. То ли с голубым излучением, то ли с психологическим воздействием обстановки. То, что я увидел в глубине будатора…

— Эти картины видели все, — перебил Сванте. — Можно о них не рассказывать. Свечение было распределено равномерно?

— Нет. Ярче всего оно было близ шара, по мере удаления от него слабело.

— А теперь расскажите, Раби, о призраке, который вам явился, — попросил сыщик. — О нем слышали не все присутствующие.

— Едва вошел в кабинет, сразу стал испытывать странные ощущения.

— Подробнее.

— Не могу передать… Казалось, какая-то сила властно старается растянуть меня, разорвать на части. С чем бы это сравнить… Ну, например, вы ступили с берега на лодку, а лодка двинулась, одна нога на земле, другая — на лодке, того и гляди разорвет… Вот такие ощущения меня охватили, как только я переступил порог кабинета. Будатор напомнил мне солнце далеких миров. Я сделал несколько шагов, и каждый шаг, казалось, переносил меня из одного пространства в другое, и все они двигались, скользили друг относительно друга. И вдруг вижу: в дальнем углу из ничего, словно из частиц тумана рождается человеческая фигура. Словно под резцом гениального скульптора. Но только из чего, из какого материала? Протер глаза, но фигура не исчезла.