Самое время для любви

Брокман Сюзанна

Чарльз слегка настороженно покосился в окно на многолюдную улицу под ярким солнцем.

– Он все еще там?

Мэгги повернулась и взглянула наружу.

– Я... не знаю.

Мэг всегда ненавидела вранье, и поразилась, что смогла так быстро сочинить трогательную историю, встревожившую серьезные карие глаза, смотревшие прямо на нее. Но нет никакой возможности поведать ему правду.

– Ну, на всякий случай, если он все еще следит…

Чарльз наклонился и легко поцеловал ее.

Поцеловал.

В губы.

Тпыми и мягкими губами,

вкусными, как лимонад.

Мэгги была поймана врасплох, поэтому сумела только засмеяться.

Чарльз тоже хохотнул.

Его улыбка была невероятной, и Мэгги поняла, что никогда не видела, как Чак улыбается по-настоящему. Конечно, он старался – кривил губы в тщетной попытке изобразить улыбку, но ничего не получалось. Что-то случилось за последние семь лет, что заставило Чака забыть, как это делается.

– Может, стоит повторить, – предложил Чарльз, просияв. – Чтобы удостовериться, что тот парень, кем бы он ни был, наверняка получил недвусмысленное послание.

Чарльз еще раз начал наклоняться вперед, и Мэгги не дано было узнать, он просто дразнил или нет, потому что ее охватило временное помешательство, и она тоже подалась навстречу, сокращая расстояние между ними.

А потом он снова ее поцеловал. Не с той легкой нежной лаской, как в первый раз, а основательно и глубоко. Мэгги вздрогнула от потрясения, когда его язык ворвался в ее рот. Она была ошеломлена не самим поцелуем, а собственной реакцией: тем ликованием, с которым она отвечала, и, самое главное, тем, что хотелось целовать его снова, снова и снова…

Вечно.

«Должно быть, я спятила… никогда не вытворяла ничего подобного, никогда первой не целовала незнакомца, я точно сошла с ума». Но ведь он не чужой. Он так похож на Чака. На Чака, который еще не разучился улыбаться и смеяться.

– Ну, – выдохнул Чарльз, отпрянув, и посмотрел ей в глаза. – Да уж. Чертовски интимно. Наверняка следивший за тобой псих удостоверился, что ты не одна... Ты ведь одна, а?

Его глаза пылали расплавленной лавой. Мэгги видела следы того же огня во взгляде Чака, но тот постоянно старался скрыть эмоции, в то время как Чарльз, ничуть не смущаясь, демонстрировал свои чувства.

Мэгги откашлялась, выпрямилась и спокойно высвободилась из его рук.

– Угу, – подтвердила она, с трудом восстанавливая дыхание. – Вроде как. Одна.

Чак ведь рассказывал, что при первой же встрече между ними мгновенно вспыхнуло физическое влечение. Не обманул.

Чарльз зацепился за уклончивую формулировку:

– Вроде как?

Невозможно объяснить, что последние сутки – даже чуть дольше – она сражалась с безумным желанием завести роман с человеком, которым Чарльз станет через семь лет. К счастью, Чак позволил ей уйти.

– Как тебя зовут? – спросил мужчина.

– Мэгги.

– Мэгги, – ласково повторил Чарльз.

– Уинтроп, – уточнила она, увлажняя внезапно пересохшие губы кончиком языка. – Мэгги Уинтроп.

Чарльз протянул руку:

– Рад познакомиться, Мэгги Уинтроп.

Кисть

у него была большая и теплая, с длинными изящными пальцами. Вместо того чтобы ограничится пожатием, как она ожидала, он поднес ее пальцы к губам и поцеловал тыльную сторону ладошки.

Мэг снова засмеялась, ведь уже зная в какого мрачного и опасного человека он превратится, никак не могла предположить, что Чарльз способен быть до такой степени галантным. И нежным. Настолько нежным, словно обладал огромным практическим опытом в использовании своей невероятно соблазнительной внешности, силу воздействия которой чертовски хорошо осознавал. Он снова улыбнулся, не выпуская ее руку.

– Я Чарльз…

– Делиа Крок, – закончила Мэгги. – Я знаю.

– Вот как? – на миг замер он.

– Ты работаешь в «Новых технологиях», – пояснила Мэг. – Я тоже. Вроде как.

– Что значит «вроде как»? – отпустил ее руку Чарльз.

– Я внештатный сочинитель. Только что подписала контракт с «Технологиями» на пару проектов, включая годовой отчет. Так что буду трудиться в компании в течение предстоящих нескольких месяцев, пока все не закончу.

Чарльз уселся на свое место, воззрившись на нее проницательным острым взглядом с легкой подозрительностью.

– Но у меня нет ничего общего с годовым отчетом. Так откуда ты меня знаешь?

– Видела тебя в офисе. Да еще и сплетни возле кофемашины...

Мэгги снова солгала. Хотя, скорее всего, на этот раз не так уж сильно. К гадалке не ходи – наверняка этого красавца постоянно обсуждают женщины за чашечкой утреннего кофе.

– Сплетни вряд ли правдивы, – засмеялся Чарльз, по-прежнему не сводя с нее глаз.

И хотя во взоре теплилось дружелюбие, Мэг поражали его хладнокровие и сдержанность. Потрясающе. С одной стороны, во взгляде явно пылало вожделение и сексуальный интерес, с другой – мужчина держался отрешенно, сохраняя эмоциональную дистанцию.

Мэгги вспомнила, что наблюдала подобную, хотя и не столь выраженную отчужденность у Чака, которую тот прятал под кипящей яростью, гораздо более слабой по сравнению с отчаянной потребностью все уладить.

Выплескивая нервную энергию, Чарльз – в точности, как Чак – забарабанил пальцами по столу, потом заставил себя прекратить. Этот жест присущ и Чаку, потому что Чарльз – это Чак. Или, вернее, некогда Чак был Чарльзом.

– Ты назвала меня Чаком, – вдруг вспомнил он. – Когда подошла ко мне.

– Я же знаю, что тебя зовут Чарльз, поэтому предположила, что уменьшительное будет Чак.

– Так меня никто и никогда не называл, только Чарльзом.

– Даже в детстве?

Что-то изменилось в его глазах, словно поднялся подъемный мост и с металлическим лязгом захлопнул внешние стены неприступного замка личного пространства.

– Да, – подтвердил он. – Даже когда был ребенком.

– Хм, никаких прозвищ? Вообще? – спросила она. – Да ладно тебе. Такого быть не может.

Очень хотелось расшатать фундамент этой крепости.