Самоходка по прозвищу ". Прямой наводкой по врагу!
Шрифт:
Для батареи Ивнева это был первый серьезный бой. Полтора месяца полк находился в основном во втором эшелоне, принимая участие в небольших стычках местного значения.
Экипажи и командиры уже на практике знали слабые и сильные стороны своих машин. Мало надежды было на тридцать пять миллиметров лобовой брони (рубка всего двадцать пять), бензиновый, легко воспламеняющийся двигатель.
Зато компактные приземистые установки были увертливы, подвижны и при своих небольших размерах имели самую сильную на тот период противотанковую пушку ЗИС-3 калибра 76 миллиметров. Бронебойные снаряды взламывали броню немецких танков на расстоянии до километра, выводя из строя и поджигая машины в считаные минуты.
Орудия отличались точностью наводки, высокой скорострельностью и нанесли в 1942 году самые большие потери германской бронетехнике. Не зря ее конструктор Василий Грабин получил личную благодарность Сталина и несколько наград.
Опытный артиллерист капитан Ивнев знал и другое. Немецкие конструкторы никогда не стояли на месте. В ответ на мощную пушку усиливали бронезащиту танков, и дальность поражения уменьшалась. Это необходимо было учитывать. Пожалуй, новые Т-4 на километр уже не возьмешь.
Несмотря на численное преимущество немецких танков, комбат надеялся на свои опытные экипажи. Новые самоходки по приказу Верховного были в основном укомплектованы опытными артиллеристами и механиками. Батарея застыла в укрытиях, ожидая команды Ивнева. Между тем стрелковый полк беспорядочно отступал, преследуемый стрельбой увеличившего ход немецкого танкового клина.
Две хорошо загруженные трехтонки ЗИС-5 из тыловой службы, торопясь уйти от немецких танков, неразумно спрямили расстояние и завязли в низине. Несмотря на небольшой угол подъема, колеса скользили по льду. Моторы ревели, выбрасывая крошево смерзшейся грязи, один из грузовиков развернуло поперек. Заряжающий на самоходке Карелина, ефрейтор Вася Сорокин, широколицый, здоровенный парняга, морщил покрытый пятнами оспы лоб. С высоты своего роста наблюдал за беспомощными грузовиками и костерил шоферов:
– Тыловики всегда первыми смываются. А эти, бля, совсем от страха башку потеряли.
Наводчик, старший сержант Михаил Швецов – в противовес Сорокину мелкий, жилистый – не отрывался от прицела, но команды открыть огонь не поступало. Комбат Ивнев учитывал численное превосходство противника и выжидал, когда расстояние сократится для точного и эффективного залпа.
Он лучше других понимал, что судьба боя зависит от первых, хотя бы пары, удачных выстрелов. Подковать, остановить один танк, оглушить попаданием экипаж второго. Внести минутную растерянность, замедлить ход вражеских машин и ударить еще раз, скорректировав прицел. Лишь бы фрицы не разглядели раньше времени батарею.
Снаряд взорвался метрах в тридцати от головного грузовика. Второй ЗИС-5 перевалил подъем и набирал скорость. Спрыгнувшие с машины десятка полтора бойцов бежали, пытаясь догнать его, но водитель, растерянный или напутанный, продолжал давить на газ, не обращая внимания на крики:
– Стой, гад!
– Подбери, убьют ведь!
Взрыв фугасного снаряда подкинул машину. Полетели выбитые доски кузова, обломки ящиков. Перебило задний мост, грузовик сел, как лягушка, на вывернутые колеса.
Следующий снаряд взорвался среди отступающих бойцов. Ударившись о лед, взрыватель сработал мгновенно. Сноп осколков и взрывная волна накрыли сразу человек шесть. Четверо неподвижно застыли на льду, двое бойцов, поднимаясь и снова падая, пытались добраться до прибрежных кустов.
Стреляло штурмовое орудие, «штурмгешютце», или «плуга», как их чаще называли. Тем временем какая-то из немецких машин врезала по крутившемуся на подъеме второму ЗИС-5 и подожгла его.
Там сидел водитель и двое снабженцев. Хоть и контуженные, они сумели выскочить и добежать до ближайших кустов. Танк не стал тратить еще один снаряд, а пулеметные очереди лишь смахнули голые прутья.
Если этим троим повезло, то взвод красноармейцев во главе со своим младшим лейтенантом, вынырнувший из зарослей тальника, оказался на линии огня.
Бежать быстро бойцы не могли. Они уже выдохлись и с трудом тащили под руки троих раненых. Да и сам лейтенант заметно хромал, подгоняя свою команду в длиннополых шинелях и ботинках с обмотками.
«Штуга» вывернулась с фланга неожиданно. Трехсотсильный двигатель «майбах» работал ровно, не выдавая себя ревом. Карелин понимал, что здесь, на открытом месте, штурмовое орудие прикончит взвод двумя-тремя осколочными снарядами и добьет из пулемета.
Экипаж «плуги» пока не видел самоходку Карелина, у СУ-76 высота тоже всего два метра. Да и подкопали, не поленились ночью, мерзлый снег. Наводчик, Миша Швецов, вел прицел следом за фрицем.
– Выстрел! – выкрикнул лейтенант.
Сержант не новичок, хорошо пострелявший в сорок втором из пушки ЗИС-3, наверняка бы попал. Но считаными секундами ранее открыли огонь остальные самоходки, сразу же ударили немцы. «Штуга», с ее весом в двадцать тонн, мгновенно тормознула.
Предназначенная ей бронебойная болванка хоть и вылетела со скоростью 800 метров в секунду, но опоздала: врезалась в землю перед «штугой» с опережением и отрикошетила несколько раз подряд, раскидывая комья льда и смерзшегося снега.
Вражеская машина крутнулась, выцеливая коротким, но смертельно опасным стволом 75-миллиметровки самоходную установку Карелина.
Расстояние метров пятьсот. Броню «сушки», в два пальца толщиной, фриц пробьет наверняка. В короткий ствол-обрубок заложен либо подкалиберный, либо другой хитрый снаряд, например с донным взрывателем, – и тот и другой прикончат самоходку наверняка.
– Мишка, – почти стонал заряжающий Василий Сорокин, подавшись всем телом навстречу вражеской машине, – стреляй, мать твою…
Наводчик и без него знал свое дело. Ударил довольно точно. Не учел (вернее, не успел привыкнуть), что сильная ЗИС-3 своей отдачей встряхивает легкую «сушку», особенно когда она не имеет твердой опоры под гусеницами.
Пушка, которую ценил сам товарищ Сталин, врезала шестикилограммовую болванку с такой силой, что немца заметно развернуло. Сноп искр разлетелся на верхней части плоской рубки штурмового орудия.
– Есть! – заорал Сорокин, вбивая в ствол очередной снаряд.
Но болванка, пройдя вскользь, отрикошетила, сорвала запасное колесо с брони «плуги» и с воем ушла в морозное утреннее небо.