Самолет подбит над целью
Шрифт:
– Товарищ командир! Он действительно на По-два как акробат летает. Может, рискнем?
– поддержал летчика Емельянов.
– Да знаете ли вы, что такое риск?
– начал сердиться Рубанов. Рискуют, когда хотя бы восемьдесят процентов успеха, а остальные двадцать под сомнением. А у вас получается наоборот. Это уже не риск, а опрометчивость.
– И несколько мягче он добавил: - Не могу же я жертвовать еще одним летчиком... Карлова не выручите и сами погибнете.
В последних словах командира дивизии не чувствовалось уверенности. Он пытливо поглядывал на окружающих. Летчикам показалось, что Рубанов колеблется, что сейчас, взвесив все за и против, он разрешит Мордовцеву полететь за Карловым. Они пристально смотрели на полковника, пытаясь угадать его мысли.
И действительно, чувствуя потребность что-то предпринять, попытаться спасти хотя бы одного Карлова, место посадки которого было известно, Рубанов задумался... Через минуту он резко повернулся к командиру полка:
– Емельянов, срочно готовьте По-2 и позвоните командиру корпуса. Спросите у него от моего имени разрешение на вылет Мордовцева.
Вокруг облегченно вздохнули.
После небольшой паузы, когда Емельянов уже бежал на командный пункт, а Мордовцев - к самолету связи, Рубанов обратился к Бахтину:
– А как на Сальском аэродроме? Сколько "юнкерсов" уничтожили?
– По-моему, самолетов двадцать сожгли. Да еще, наверное, с десяток повредили, - неуверенно прикинул Бахтин.
– Пять заходов сделали.
– Там все горело. Особенно считать-то некогда было, - наперебой заговорили летчики.
Дождавшись, пока все умолкли, Бахтин спокойно повторил:
– Двадцать-то наверняка уничтожили. А может быть, немножко больше.
Храбрые, скромные летчики, они не знали, что в эту самую минуту командующий фашистской транспортной авиацией, приданной 8-му авиационному корпусу, полковник Ферстер оцепенело сидел в своем кабинете. Ему только что доложили, что в результате удара русских штурмовиков на аэродроме Сальск уничтожено семьдесят два транспортных самолета и почти половина экипажей выбыла из строя. "Майн гот", - он смотрел на портрет фюрера и ломал себе голову над тем, как доложить в Берлин, что снабжение по воздуху окруженной армии Паулюса еще более усложнилось.
Эту задачу поставил ему лично сам Геринг, и теперь Ферстер боялся гнева своего всемогущего шефа. Он проклинал советские штурмовики, которые так неожиданно обрушились на его базовый аэродром; проклинал огромную, занесенную снегом, непонятную страну и этих русских, наносящих столь ощутимые удары тогда, когда по всем правилам ведения войны они должны были давно капитулировать...
А Рубанов благодарил своих летчиков:
– Поздравляю с успехом, - протянул он Бахтину руку.
– Поезжайте в штаб авиационного корпуса. Там вас ждет командующий Сталинградским фронтом. Он интересуется результатами удара и прислал за вами свой "виллис".
Озадаченный капитан сел в машину, а летчики направились на командный пункт готовиться к следующему боевому вылету.
В штабе корпуса дежурный проводил Бахтина в кабинет, где над большим столом, покрытым развернутой картой, склонились два генерала, носивших одну и ту же фамилию. Это были командующий Сталинградским фронтом генерал-полковник Еременко и командир авиационного корпуса генерал-майор авиации Еременко.
Бахтин подробно рассказал командующему об успешных действиях группы. Генерал-полковник Еременко похвалил капитана и поздравил его с назначением на должность командира штурмового авиационного полка той же дивизии.
Раздался телефонный звонок. Генерал-майор Еременко снял трубку. По разговору Бахтин понял, что звонит командир дивизии. "Неужели не разрешили?" - встревожился он и стал прислушиваться к словам командира корпуса.
– Так я же говорил Емельянову, что на По-2 лететь незачем. У истребителей целое звено боевых самолетов оборудовано лыжами. Им и карты в руки. К тому же старший лейтенант Жуковский со своим ведомым сами попросились лететь за Карловым. На истребителях им куда безопаснее, чем на вашей "этажерке"... В случае чего один прикроет, пока другой будет садиться... Думаю, что уже вылетели, - положив трубку, генерал рассмеялся.
– Вот друзья! Чуть ли не все просятся за Карловым лететь.
– Дружный народ... Одно слово - летчики, - улыбнулся командующий фронтом.
– Этих голыми руками немцам не взять. У меня на днях произошла встреча. Вот только фамилию летчика не припомню, - задумался на мгновение командующий, потирая пальцами лоб.-Да ладно, не в фамилии дело... Его, знаете ли, на моих глазах два "мессера" заклевали. Дрался он с ними, надо сказать, отменно. Но...
– командующий развел руками.
– На войне как на войне... Приземлился он в поле на снег, как раз между лесом и дорогой. Вижу, выскочил из самолета и бегом к лесу. А кругом ни души... Только я и охрана. Мы на двух "виллисах" ехали. Приказываю шоферу остановиться. Посмотрю, думаю, что с самолетом. Да и летчика в степи оставлять не хочется. Выбрался это я из машины, бреду по снегу. А летчик уже в кустарник успел заскочить. Подхожу к самолету... Вдруг - выстрел. Пуля у меня над ухом просвистела. Адъютант в снег плюхнулся. "Ложитесь, - говорит, товарищ командующий!"
– И что же, пришлось лечь?
– обеспокоенно спросил командир корпуса.
– Да нет... До этого не дошло. Я этому летчику кулак показал, кричу: чего, мол, стреляешь, свои здесь... Вышел он из кустов. Но идет неуверенно. Пистолет в руке держит. Тут уж мой адъютант не выдержал кричит: "Ты что, с ума спятил? Чуть командующего не убил..." Опустил летчик пистолет. Подходит... А на лице и радость огромная, да и от стыда готов, видно, в землю провалиться. Довез я его до ближайшего аэродрома.
– Теперь ему от генерала Хрюкина на орехи достанется, - пошутил командир корпуса.
– Это за что же?
– удивился командующий. Он перестал улыбаться, лицо стало суровым.
– За что ему достанется? Я этого летчика всем в пример ставлю. С охраной-то вместе нас сколько было? А он один. И не испугался. О плене не подумал. Ошибся только. За немцев принял. Я приказал Хрюкину благодарность ему объявить. Вот если бы он с поднятыми руками к нам вышел...
– командующий задумался.
– Да нет. Летчики народ правильный...
Бахтину показалось, что генерал-полковник одобрительно кивнул ему головой.
– Разрешите идти?
– спросил капитан.
В кабинет вошел начальник штаба корпуса.
– Старший лейтенант Жуковский со своим ведомым уже в воздухе, доложил он командующему.
Уверенный, что Карлова скоро привезут, Бахтин поехал на аэродром.
Возле командного пункта толпились летчики и техники. При малейшем, еле уловимом гуле пролетающих где-то самолетов вое они поднимали головы и долго всматривались в голубую даль, пока кто-нибудь не произносил: