Самозванец 2. Медальон Великого Воина

«Ты ничтожество, неспособное себя контролировать, и никогда не добьёшься успеха».

Так сказал мне Джонни Персиваль-младший, но был неправ. Да, я не сидел сейчас в золотых покоях с золотым браслетом на запястье, как он сейчас. Пока не сидел.

Зато большая мягкая кровать бронзового корпуса, располагавшегося двумя этажами выше того, в который меня поселили изначально, радостно приняла в свои объятия. Постельное бельё тоже отличалось. Ткань была мягче, плотнее и выглядела на порядок дороже. Не шелковые простыни, конечно, но уже ничего.

Я перенёс скромные пожитки из чёрного корпуса и обнаружил

на новом месте полный набор предметов и одежды для бронзовых студентов. Новая форма с новыми пуговицами, отличавшимися цветом и материалом. Более функциональный и качественный рюкзак. На письменном столе лежал простенький планшет, намного уступавший по функционалу тому, который мы спёрли на денёк у Джонни, но всё равно. У меня появился планшет!

Это открывало новые возможности по поиску информации в любой момент. Не придётся идти в библиотеку или ломать глаза, пытаясь что-то рассмотреть в браслете. В общем, в условиях кампуса очень полезная штука. Единственное огорчение, на сети стоял фаерволл, блокировавший доступ к ряду источников. Вот такой «Родительский контроль», чтобы студенты не тратили время на зависание в соцсетях, просмотр мемчиков и чтение новостей о себе и о школе.

Форумы, посвящённые новым Героям, фанатские странички и даже часть разделов официального сайта проекта блокировались сетью, как запрещённый контент. Мы не должны были знать о Школе ничего со стороны зрителя, и не имели возможности общаться с фанатами напрямую, минуя видеокамеры. Общение с родственниками тоже было ограничено: только регламентированные личные встречи (которых пока почти никто не удостоился), никаких созвонов, письма в одну сторону, то есть только исходящие, ну и редкая почта, которую передавали раз в неделю, но вся она читалась и цензурировалась.

Ректор мотивировал это тем, что никто из студентов не должен отвлекаться от учёбы, а сплетни извне о рейтингах и имидже могут сместить фокус на несущественные вещи. Верилось с трудом, но большинству было всё равно. Мы стали звёздами в один момент и пока только учились примерять «короны» и лавры.

И я тоже начал потихоньку привыкать к тому, что моё лицо не сходит с таблоидов. Из «студенческой газеты», которая таковой не являлась, так как велась не студентами, а администрацией школы, я узнал, что обретаю популярность у определённого типажа людей. Преимущественно у скромных девочек-отличниц, а так же у парней, имевших проблемы с законом, у родителей, которые пытаются ставить меня в пример своим оболтусам, не желающим учиться. Они считают, что их дети могут научиться у меня тому, что из любой негативной ситуации можно найти выход и стать героем, стоит лишь только захотеть.

Так что мнение, которое сформировалось у зрителей, доходило до студентов только из одного источника, который жёстко цензурировался. Но в целом наверняка отражал общую картину.

Мой перевод в бронзовый сектор стал чем-то вроде «истории Золушки» не только для зрителей, но и для студентов. Даже моя шайка отщепенцев офигела и вдохновилась. Шен начал больше времени проводить за учёбой, Руби стала меньше краснеть и больше отстаивать себя как на занятиях, так и в общении с другими ребятами. Терр стал разговорчивее и начал подмигивать симпатичным девчонкам. Ляся стала проходить мимо золотых ребят, гордо задрав нос, но не потому что превратилась в зазнайку, а потому что наконец сама поверила, что достойна быть в своём секторе, и не должна стыдиться своего происхождения.

Я же испытывал синдром самозванца во всей красе. Хотя как синдром? Я же и был самозванцем.

И наглый журналист, написавший статью обо мне, хоть и понятия не имел, насколько прав, давил на болевые точки. Некий Линн Харрис писал, что путь на Олимп иногда начинается с тюремной камеры. В самой статье он беспощадно прошёлся и по моей личности, и по оплошностям, которые допускал, и по инциденту в магазине, где пострадали люди. Поднимались вопросы, такие как: «Стоит ли прощать вчерашнего заключённого, если сегодня он кого-то спас?» или «Может ли уголовник стать Героем?».

Мне тоже было интересно, но мнения общественности статья не содержала. И если для обычных зрителей комментарии, скорее всего, были открыты, то нам ни прочитать, ни выразить своё мнение не давали. Может, и хорошо, потому что чесались руки. Хотелось высказать этому Харрису всё, что я о нём думал. Но глубокий вдох помог разогнать злость.

Не страшно, если меня видят не белым и пушистым, а опасным и непредсказуемым. В какой-то момент это может даже сыграть мне на руку. Тем более, если изначально создаёшь образ лапочки, то ни один прокол тебе потом не простят. А чего ждать от бывшего уголовника?

Взятки гладки. Но если я проявляю себя как герой, то это обязательно заметят. И уже заметили, судя по росту рейтинговой шкалы.

Я ещё какое-то время повалялся с планшетом в кровати и, наконец, заставил себя встать, чтобы пойти на завтрак. Надел новую форму, расправил ворот, прицепил новый значок Печати Потока с молнией. Смотрелся он действительно не так стильно, как чёрный, Руби была права, но когда-нибудь я заменю его на золотой, так что пора привыкать к изменениям.

Человек такая сволочь, он быстро ко всему привыкает. Бронзовый браслет на запястье уже стал привычен, хотя заменили его буквально вчера. Выглядел он, в отличие от чёрного, совершенно не устрашающе, но надо признать, что и я сам в глазах зрителей и учеников уже не вызывал страха. За месяц учёбы все уже друг к другу более-менее привыкли и знали, что отпетых бандитов среди нас нет. Кто бы что ни натворил в прошлом, все пытались начать новую жизнь. И как ни смешно, самым устрашающим оставался Джонни, потому что имел влиятельного отца и дурной характер.

Но на каждого хитреца найдётся свой мудрец, так что ещё повоюем. А пока…

Я направился к лифтам, вошёл в первый приехавший, поправил ещё раз костюм, рюкзак, посмотрелся в зеркало и перевёл взгляд на камеру в углу кабины. Отсалютовал зрителям и вышел на первом этаже.

Впервые турникеты бронзового сектора впустили меня внутрь зала. Убранство помещения выгодно отличалось тем, что тут поработали над дизайном, приложив усилия и проработав не только функциональность помещения, но и эстетику. На стенах висели картины, в ряд стояло несколько фонтанчиков с питьевой водой, которые были симпатично оформлены мозаикой. Мебель тоже была подороже, хоть и без изысков.

В общем, весь бронзовый сектор выглядел как санаторий вполне неплохого качества. Не элитный, но достойный.

Подошёл к стойкам с меню. На счету было чуть больше двухсот монет ежедневного пособия и сертификат на тройное дневное пособие, полученное за победу в игре-экзамене. Его планировал придержать, не растрачивая на повседневные нужды.

За тридцать монет предлагалось приобрести комплексный завтрак. В отличие от подобного завтрака в чёрном секторе, здесь еда выглядела уже не как в столовой общепита, а как неплохом недорогом ресторанчике. Подача, конечно, не отличалась особым изяществом, но аппараты и лотки с едой выглядели более современными.