Самозванка поневоле
Шрифт:
— Я скажу тебе, как счастлив я, когда мы прибудем на место, — пообещал маркиз.
Урса еще не догадывалась о цели поездки, но знала, что не должна спрашивать об этом.
Она отпила шампанского, а затем поцеловала леди Брэкли на прощание.
— Я буду скучать по тебе, — вздохнула вдова. — Когда вы вернетесь, я надеюсь, ты пригласишь меня сюда, если не захочешь погостить у меня.
— Мы сделаем и то, и другое, — сказал маркиз, — а также будем писать вам, grandmama,вы
— Я так и сделаю, — заверила их вдова.
Маркиз поцеловал ее и пошел вперед, а леди Брэкли, поцеловав Урсу, промолвила:
— Я не могу передать тебе, моя дорогая, как счастлива, что ты вошла в нашу семью, и как рада тому, что мой драгоценный внук нашел наконец истинное счастье.
— Благодарю вас за вашу доброту, — сказала Урса, — и обещаю заботиться о нем.
— Не забывай этого, дорогая.
— Я отдам ему навсегда мое сердце.
Урса поспешила за маркизом, и он помог ей взобраться в фаэтон.
Они отправились, взяв с собой лишь конюха, сидевшего на заднем сиденье.
Ехали очень быстро.
Лишь когда они остановились на обед в большой дорожной гостинице, Урса осторожно спросила:
— Ты знаешь, я умираю от любопытства: куда мы едем?
— Ты еще не догадалась?
Она покачала головой.
— Видишь ли, моя яхта стоит в гавани Дувра, — заметил он.
Она вскрикнула, пораженная.
— Мы отправимся на яхте? Какая радость! Мы с папой плыли по разным морям на корабле и всегда мечтали о собственной яхте.
— Ну вот, теперь она у тебя есть, — ответил маркиз. — Я изменил ее название — отныне она «Морская Нимфа».
Так по-гречески звучало ее имя. О, сколько радости доставил он ей этим!
«Морская Нимфа» — это действительно сюрприз.
Она оказалась намного больше, чем можно было ожидать.
Урса поняла, что маркиз строил ее с расчетом испытать на ней свои идеи в оснащении боевых кораблей.
— Я расскажу тебе обо всем этом позже, — сказал он, когда они ступили на борт. — Теперь же я могу сосредоточиться лишь на одном, исключительно на одном — на моей жене.
Они ужинали в доме недалеко от Дувра, принадлежавшем маркизу.
Он иногда пользовался им, когда дальнее путешествие начиналось ранним утром.
Иногда ночевал в этом доме, когда возвращался в Англию поздно вечером, чтобы не ехать в экипаже ночью.
Это был небольшой, но прекрасно обставленный дом.
Слуги, обрадованные присутствием хозяина, приготовили праздничный ужин.
Столовая была украшена цветами.
Потом они поднялись на «Морскую Нимфу», и Урса обнаружила, что каюта владельца яхты, занимавшая всю носовую часть, превращена в беседку, заполненную розами, лилиями, орхидеями…
Яхта тотчас медленно
— Теперь наконец мы можем рассчитывать на безмятежный вечер, — сказал маркиз, — не опасаясь, что нас будут беспокоить, а завтра мы отправимся в чудесные края, где, я надеюсь, ты еще никогда не бывала.
— Расскажи мне о них, — попросила Урса.
Он покачал головой.
— Я расскажу тебе позже.
Он ушел в каюту, расположенную рядом, а Урса разделась и легла.
Постель была большая и уютная.
Лежа в ней, девушка видела звезды над головой.
Когда бросили якорь в бухте, в тишине слышался лишь ленивый плеск волн о борт судна.
Ей не пришлось долго ждать.
Маркиз вошел и несколько мгновений стоял, гладя на нее, такую прекрасную, со светлыми волосами, рассыпавшимися по плечам.
Он лег и обнял ее, чувствуя дрожь волнения во всем ее теле.
И для него этот момент был самым волнующим и трепетным в жизни.
— Я люблю тебя, мое сокровище, моя восхитительная маленькая жена, — сказал он. — Теперь ты принадлежишь мне, и никто никогда не отнимет тебя у меня.
— Я люблю… тебя, — шептала Урса.
— А я обожаю тебя, — вторил он.
Но к чему слова, когда он целовал ее, и восторг блаженства заполнял каждую ее клеточку, и ей казалось, что она возносится к небесам.
Звезды сияли в ее груди.
Его руки и губы касались ее тела и вызывали в ней такой экстаз, о котором она и не подозревала.
И тогда звезды в ее груди неожиданно обратились в маленькие язычки пламени.
Было невозможно ощущать такой пожар страсти и оставаться живой.
И тогда маркиз сделал ее своею, и они стали едины, полностью растворившись друг в друге.
Маркиз разложил на столе свои схемы.
— Вот что мы можем предложить им. Это сделаешь ты, поскольку говоришь по-гречески намного лучше меня и сможешь точно объяснить назначение этого оборудования.
— Я сделаю это, — вдохновилась Урса, — и, надеюсь, он будет в восторге от того, что ты изобрел для него.
— От того, что мыпредлагаем ему, — поправил ее маркиз. — Ты — часть этого плана, мое сокровище, и очень большая часть.
— Ты льстишь мне, — смутилась Урса, — но я рада слышать это. А пока я только еще пытаюсь понять довольно сложную конструкцию судна.
— Я знаю это, — кивнул маркиз, — и тебе все блестяще удается. Орестос непрестанно говорит мне, какая ты удивительная, и я начинаю ревновать, видя его внимание к тебе.
Урса рассмеялась.
После приезда в Афины она проявила большие способности в части убеждения греков, что изобретения маркиза уникальны, так как позволяют усовершенствовать их боевые корабли.