Самсон и Роберто. Секрет патера Пьетро
Шрифт:
— Совершенно верно. Как вы знаете, от развалин монастыря сюда тянется узкая долина, с обеих сторон стиснутая горами. Таким образом, есть только одно место, где возможно было проложить подземный ход.
— Но для чего было строить ход к этому месту? — скептически возразил Роберто. — Ты ведь хочешь сказать, что он ведет сюда, к пансионату «Раздолье над фьордом»?
— Да, именно. Я совершенно в этом уверен, — сказал фон Страус. — Это место с незапамятных времен было обитаемым. Это я знаю как краевед. Не думайте, пожалуйста, что пансионат «Раздолье» был первым домом, возведенным на том древнем фундаменте, над которым мы сейчас находимся. Как знать, может быть, во времена патера Пьетро тут был склад или сарай для лодок?
— Ты сказал «склад»? — заинтересовался Самсон.
— Довольно разговоров! — вскочил Роберт о и первым опрометью бросился к подвальной лестнице.
Вскоре они уже были внизу, в сыром погребе.
— Ну-ка, посмотрим! — Фон Страус крепко зажал в глазнице монокль и постарался изобразить на лице напряженную работу мысли.
— Если тут есть выход в потайной туннель, то его нужно искать в северной стене, — сказал Роберто.
— Разумеется! — обиженно сказал фон Страус. — По-моему, это и так всем понятно!
— Ага, — сказал Самсон, неуверенно поглядывая на других.
— Вот только где! Может быть, ты это скажешь, догадливый котик? Вот ведь в чем проблема! Не знаю, сумеет ли мой клюв дать ответ на этот коварный вопрос, — все зависит от толщины стен.
Фон Страус с театральной торжественностью шагнул к стене и принялся простукивать камень в самом нижнем ряду кладки.
Роберто приник ухом к стене, и остальные последовали его примеру.
— Очень любезно, что вы решили помочь, пробормотал фон Страус. — Но тут главное это способность доброй старой птичьей головы, в которой раздается эхо при каждом постукивании клюва. Тут определенно ничего не слышно… Быть может, чуточку повыше?
Фон Страус продолжал простукивание почти полчаса. Он взялся за дело основательно и с каждым разом, как его постигала очередная неудача, делался все раздражительнее. Вдруг он замер, едва коснувшись клювом широкой каменной плиты под самым потолком.
— Вот здесь! — сказал он. — Я совершенно уверен! За этим камнем находится пустота!
Дальше все происходило очень быстро. Улли, стоявшая наготове с молотком и долотом, вскочила на плечи к Самсону и принялась за работу. На этот раз она даже не тараторила и не напевала. На ее мордочке было написано нетерпеливое любопытство, а лапки работали, как барабанные палочки. Спустя десять минут она с помощью Самсона уже вынимала из стены каменную плиту. И семеро друзей увидели наверху большую черную дыру, оттуда потянуло сквозняком, и подвал наполнился непривычным пряным запахом.
— То самое! — прошептал Роберто и затем громко сказал: — Самсон! Давай лестницу!
Самсон принес лестницу.
— Может быть, я останусь тут и посторожу? Вместе с…
— Пожалуйста! Поступай как знаешь, — отмахнулся от него Роберто, он так волновался, что ему было не до Самсона. — А я не собираюсь упускать такой случай!
Все остальные тоже не хотели его упустить и один за другим полезли в черную дыру. Первым — Роберто с мощным фонарем, последним, с отчаянным страхом, Самсон.
Роберто посветил вокруг:
— Ого! Сработано на совесть!
— Прямо как в сказке! — сказала Грета.
— Иначе не скажешь! — восхитился фон Страус.
При свете фонаря они увидели совершенно гладкие стены и сводчатый потолок туннеля, который вел вперед и вверх. Пол был выложен небольшими четырехугольными плитками, плотно пригнанными друг к другу.
— И никакого кувшина с секретным рецептом! — сказал Самсон с облегчением. — Уйдем-ка лучше отсюда да пойдем на веранду и скушаем там по яблочку, а? Я с удовольствием всех угощу.
— Вперед! — приказал Роберто.
И следом за Роберто, который взял на себя роль подземного следопыта, они пошли вперед по туннелю. Никто не говорил ни слова. Каждый думал о том, что тут уже много веков не ступала нога ни одного зверя. От таких мыслей поневоле станешь молчаливым.
Идти пришлось долго. Каких-нибудь двести метров подземного пути могут тянуться слов но две тысячи миль. Но когда они наконец до брались до монастырского подвала, всех точно прорвало. Даже немногословный Грегор болтал взахлеб, перебивая других.
Это был просторный подвал. И от пола до потолка тянулись ряды полок, уставленных бутылками и глиняными кувшинами. Все оставалось нетронутым, в целости и сохранности, словно бобры-францисканцы только что покинули свое хранилище.
— Все звери дружно за работу! — призвал друзей ободренный этим зрелищем Марио. Глядите! — И он показал всем маленький горшочек — На каждом из них есть надпись. На этом, например, написано, что в нем лежит смесь кориандра и брусничного листа!
Фон Страус заглянул к нему через плечо и посмотрел, прищурясь.
— Боюсь, что эту часть работы придется вы полнить тебе самому. — Он обвел взглядом собравшихся. — Может быть, среди нас есть еще кто-то, кроме Марио, кто знает латынь?
Таких не нашлось. Тогда Марио расположился на полу, а все стали подносить ему банки и кувшины, снятые с полок. А он при свете фонаря читал, бормоча себе под нос:
— Сушеная печень летучей мыши. Совиные слезы. Порошок бурой водоросли. Зола ясене вой коры.
Сушеных ягод бузины оказалось целых четырнадцать больших горшков.
— Нет, так будет слишком медленно! — не довольно воскликнул Роберто. — Мы же можем просто открывать горшочки и кувшины и смотреть, что там внутри. Если не ошибаюсь, мы ищем старую бобровую шкуру?
А рецепт нашел Грегор. Даже не открывая крышки. Чуткий нос привел его к маленькому кувшинчику на одной из нижних полок. Из вежливости он предоставил Марио самому вы тащить пробку.
Читая текст, написанный на пере сохшем куске кожи, Марио все глотал и никак не мог проглотить застрявший в горле комок.