Самум – ветер пустыни
Шрифт:
– Вы упрощаете и тем самым искажаете мою мысль. Мы не выступаем против какой-либо страны. Более того, мы искренне благодарны всем, кто честно хочет нам помочь. Но когда вместо помощи нас пытаются снова связать по рукам и ногам… И к США мы относимся с уважением. Не любим только, когда нас рассматривают как сырьевой придаток, к примеру. Не хотим, чтобы нас объявляли областью жизненных интересов Штатов потому что это прежде всего область наших собственных жизненных интересов. Не хотим, чтобы ваши определенные засекреченные службы чувствовали себя здесь хозяевами.
Последние слова он произнес с особым
– Вы, кажется, впадаете в шпиономанию. Сейчас модно искать злодеев в плаще и с кинжалом…
– Часто и искать не надо.
– Предположим, это так. Возможно, на территории вашей страны действуют сотрудники чужой разведки. В том числе и разведки США. Что ж такого? Информация нужна всем, независимо от идеологий. На разведку есть контрразведка. Ну и пусть их ловят друг друга. Зачем из этого делать национальную проблему?
– Вы были бы правы только в том случае, если бы разведорганы занимались только специальными вопросами, которые интересуют только профессионалов. Но, к сожалению, любимая работа ваших соотечественников из спецучреждений – попытки переделать в нашей стране все на свой лад, как им больше нравится. Думаю, что мне рассказывать подобные вещи вам, нет необходимости…
Здесь Моххади сделал многозначительную паузу, которая могла означать все, что угодно. Надо отметить – удачно. Выводит из равновесия.
«… – Все это можно прочитать в прессе, если не в нашей, так в иностранной. О последнем скандале, корда ваши земляки из ЦРУ создали у нас подконтрольный им профсоюз, вы не можете не знать. Разве эти провокации должны беспокоить только нашу контрразведку?
– Убедили, убедили. Хотя мне все так же не нравится излишний ажиотаж вокруг этих вопросов. Но нравится хотя бы потому, что замешен он на резких религиозных лозунгах. Что такое исламский фанатизм и я, и вы знаем. Ни в коем случае не хочу оскорбить ваши религиозные чувства, но согласитесь, что подобные семена рождают бурю, которой порой управлять невозможно, она сметает всё и вся…
Ваши суждения порой больше похожи на мысли военного, а не ученого, изучающего арабский мир. Ну кому, как не вам знать, что мусульманское движение и фанатизм абсолютно не синонимы. Фанатиков можно найти в любых религиях. Другое дело, что среди мусульман много темных, отсталых людей, которых легче обмануть и сделать из них страшную разрушающую силу. Но это не наши задачи. Ислам для нас, прежде всего, сила объединяющая. Ведь у нас примерно девяносто процентов крестьян, а они глубоко религиозны. Нам сложно будет найти общий язык с ними, если мы станем отвергать ислам. Тем более это не нужно. Большинство студентов, например, которые примкнули к нашему движению, хотят переустроить общество на принципах ислама. Лучших, разумеется, прогрессивных принципах. Их, кстати, у мусульман больше, чем в иных друг их. Только не спрашивайте, хотим ли мы снова надеть чадру на женщин, которые её уже сняли. Нет, не хотим. Это было требование, которое нужно было в далеком прошлом. Теперь в нем отпала необходимость.
– Значит, вы за исламский социализм.
– Можно и так сказать. Думаю, что это вполне реально, если нам не будут мешать.
– Не логично.
– Что не логично?
– Ваш брат был коммунистом, проповедовал отказ от религии. А вы наоборот, лидер движения мусульманской молодежи. Отрицаете убеждения брата. Это, по-моему, не в арабских традициях.
– Мой брат был прав, когда выбирал цель. Мы нашли к ней разные дороги. Думаю, что он бы поддержал нас, если бы остался в живых. Между прочим, одна из версий предполагала, что организаторами того убийства, это к нашему разговору о разведке, были ваши соотечественники из спецслужб. Именно тогда у нас работала большая археологическая экспедиция из чикагского университета. И после печальных событий многие из „ученых“ срочно уехали домой…»
Он уже освоился к этому моменту и вел себя просто вызывающе. Подчеркивал, что у него сильные тылы?
– И все же, мистер Моххади, мне, разговаривая с вами, представляется, что вы больше поэт и писатель, чем лидер. Много идеализируете, выдаете желаемое за действительное. Эмоции в политике мешают.
– Вы, господин Диллан, забыли, что прежде всего я журналист. А это значит, что мне надо уметь работать с фактами и действительной жизнью. А жизнь моя так повернулась, что самое главное дело для меня – то, которым я сейчас занимаюсь. Литература немного подождет. Тем более, я не уверен, что у меня получалось в ней нечто гениальное. Опыты, только опыты.
– Вы себя недооцениваете. Если и опыты, то весьма удачные, поверьте, как специалисту. И читатели оценили. Не так просто ваш сборник стихов купить. Единственно, скажу вам откровенно, чего вам не хватает, это школы. Только не обижайтесь, но вам известно, что современному писателю необходимо знать, каков уровень литературы в других странах, больше общаться со своими коллега ми. Только своеобразие, помноженное на школу, дает прекрасные результаты. Вы узнаете мир, вас узнают в мире.
– Хорошая идея. Как-нибудь на досуге я подумаю над ней.
– Зачем же откладывать. Наш центр организовывает подобные поездки для творческих людей развивающихся стран. Вы не единственный, кому мы хотели бы помочь. У нас есть специальный фонд для этих целей, договоренности с литературными организациями и университетами в различных странах. Во время поездки вы сможете прочитать лекции студентам, выступить на встречах. Подумайте.
– Я благодарен вам за предложение. Но в данное время это невозможно. Это первое. Второе заключается в том, что даже без этих препятствий я бы не согласился на ваше любезное приглашение. Оно противоречит моим принципам. Помощь я даже при нужде принимаю не из любых рук.
– Сейчас мне самое время обидеться. Но я не буду делать это. Просто мы пока плохо знаем друг друга. Уверен, если будем чаще общаться, то можем стать хорошими приятелями. Что нам может помешать. Мы оба достаточно молоды, современны, разумны.
– Может помешать только те, что мы знаем друг друга слишком хорошо. Простите, но, к сожалению, мой запас времени иссяк. Спасибо за любез…
Диллан выключил магнитофон и встал. Он подошел к аквариуму и, взяв щепотку корма, стад медленно сыпать на воду. Как обычно, рыбья толчея помогала ему думать. Когда корм кончился, он повернулся я быстро подошел к письменному столу. Нажал на кнопку вызова.