Самые страшные войска
Шрифт:
— Ничего, — встряхнулся Юрась, — это я так… Где Лось?
— Не дошел. Увидишь, — помрачнел бульдозерист.
Возле моста через речку Ухтинку они остановились. Толя выскочил из бульдозера и махнул Юрасю — иди сюда!
— Чего?
— Вот, смотри, — кивнул в подсад Толик.
На снегу лежал солдатский сапог с торчащей из него обглоданной костью. Леха валенок не признавал, ходил всегда в кирзачах.
— Крови нет, волки его уже замерзшего глодали.
— Значит, не заблудился Лось, просто не дошел, — добавил Юрась.
— Что делать-то с ногой будем, может, в кузов забросим и на Хапу отвезем, командирам
— Давай.
Через два месяца Юрась ремонтировал МАЗ в боксе, менял радиатор. Пол в боксе был покатый, под уклоном в сторону ворот. Просто выстроили стены на небольшом уклоне, нивелировать грунт никому не хотелось. Даже обоснование этому нашли — чтобы в случае пожара машины можно было легко из бокса выкатить.
Рядом с МАЗом чинилась шишига-водовозка. Когда Юрась пошел из бокса на улицу, сзади вдруг раздался вопль Васи Кубина:
— Шухер!
Юрась оглянулся. ГАЗ-66, перекатив через подложенный камешек, покатился к воротам, перед которыми он стоял. Уроды, даже на скорость не поставили, а ручник, понятно, не работает. Юрась тупо уставился в радиатор приближающейся шишиги.
— Тикай! Юрась, тикай!
Но Юрась смотрел на катящуюся к нему машину с тупым оцепенением и вовсе не хотел «тикать».
С ходу шишига врезалась ему в грудь, переехала его, распахнула ворота и выкатилась на улицу.
Смерть человека не наступает сразу с остановкой сердца, сознание какое-то время еще живет в его мозгу. В нем, лишенном кровоснабжения, возникают самые причудливые картины. Угасающим сознанием Юрась увидел все со стороны: себя, лежащего у ворот бокса, прибежавших солдат. Затем перед ним возникла картина: он увидел, как солдаты его роты грузят в ЗИЛ-157 тяжелый оцинкованный ящик, на котором написано: «Харченко Юрий Богданович. Украинская ССР, Черниговская обл., Мало-Девицкий р-н, С. Обичево».
Потом он увидел длинный тоннель, в конце которого светилось ослепительно красивое зеленое сияние. Он летел по этому тоннелю долго, пока не увидел обычный сад с яблонями. Под яблоней за столом сидел Леха в телогрейке и хэбэ, приветливо улыбаясь Юрасю и неловко пряча под себя обглоданный обрубок ноги. Белые лепестки падали на неструганые доски столешницы.
— Лось, это я — Юрась! Я пришел просить у тебя прощения за то, что не удержал тебя тогда. Прости меня, Леха, прости, братан.
Ничего не сказал ему Леха, только смотрел добрыми, понимающими глазами. И перед тем как померкло сознание навсегда, Юрась с облегчением понял — прощен.
Смекалка
Лето 1980 года. Северная Карелия, вахтовый поселок 909-го военно-строительного отряда
Вместо эпиграфа — анекдот.
Заметка в армейской многотиражке:
«На учениях в окоп к рядовому Дедушкину влетела граната РГД-5 на боевом взводе.
— Писец! — тут же смекнул рядовой Дедушкин.
И солдатская смекалка, как всегда, его не подвела…»
В тот раз мы возили на самосвалах песок прямо через вахту, меж рядами жилых вагончиков. Песком мы отсыпали лесовозные дороги. За последним вагончиком стоял трелевочник ТДТ-55, на ремонте. Тракторист Вася Смоленский снял поддон картера и чего-то там ковырял снизу — возможно, коленвал откручивал. Проезжая мимо вахты, я с сочувствием смотрел на Васю, лежащего под трактором на деревянном щите, его руки были подняты кверху — похоже, он крышки коренных или шатунных подшипников снимал. Нелегко, поди, руки все время на весу держать, да еще крутить гайки при этом.
Смоленский, кстати, это только его фамилия, а вообще он из Новгорода. Отличный мужик и хороший тракторист. На трелевщике он еще на гражданке работал, у себя в леспромхозе, в Демянском районе.
В нашем лесном гарнизоне Вася был известен тем, что недавно он начальника комбината, полкана, послал. От губы Васю спасли лишь чрезвычайные обстоятельства, при которых это случилось.
В мае нужно было тащить волоком вагончик с зимника на новую вахту. Как раз на ту самую, где мы тогда стояли. По пути попалось большое озеро. Несмотря на май-месяц и теплую погоду, лед еще не сошел с озера. Озеро было длинное, вытянуто как раз поперек дороги. Вокруг тащить вагончик — километров пять будет, а напрямую, через озеро, — всего полкилометра.
Полковник, командовавший перебазировкой вагончиков, посмотрел на озеро, потом на Васю, чей ТДТ был во главе колонны техники, и скомандовал:
— Вперед!
— Куда? — обалдел Вася.
— Через озеро.
— Но там же лед непрочный — провалится трактор.
— Не провалится, — уверенно, как и положено настоящему командиру, гаркнул полковник. И с интонациями Жеглова добавил: — Я сказал! — Не так давно прошел показ сериала «Место встречи изменить нельзя».
— Не поеду, — отрезал Вася, — я еще не свихнулся.
Полкан посуровел, подобрался.
— Рядовой Смоленский, смирно! Слушать боевую задачу: тащить вагончик прямо через озеро. Об исполнении доложить.
— Есть, — угрюмо ответил Вася и пошел к трактору с видом смертника. Да он и был им тогда.
Взревев и выплюнув из выхлопной трубы черную гарь, ТДТ медленно подъехал к кромке льда. Приостановился, потом пошел дальше еще медленней, таща за собой вагончик на стальных полозьях.
У берега лед толще, поэтому трактор спокойно пошел по льду, вот уже и вагончик на лед въехал, добавив свой вес. При этом Вася оставил дверь кабины открытой.
— Ну вот, — довольно крякнул полковник, — нормально идет. Я же говорил, что лед выдержит, — не первый год на Севере. Эх вы, сынки!
Именно в этот момент лед треснул, и трактор провалился. Все подсознательно ждали и боялись этого, но все равно это произошло неожиданно. Вагончик, правда, под лед не ушел.
Через пару секунд из трактора, ушедшего под воду почти по крышу кабины, выскочил Вася, быстро выкарабкался на лед и побежал к полковнику, заорав на него:
— Я же говорил, что провалится, а ты меня не слушал, старый козел! Не надо было ехать! А ты мне что? Приказываю, приказываю… На х… таких приказчиков!
При этом Вася весь дрожал, то ли от холода, то ли от пережитого ужаса, с обалдевшим выражением лица, с него ручьями текла вода, а от него самого валил пар.
— Если знал, что провалится, зачем тогда поехал? Тебя никто не посылал, — цинично усмехнулся полковник с довольным видом.
Ему было от чего быть довольным. Раз никто не пострадал — то и ему ничего не будет. В противном случае полетели бы и погоны, и головы. А трактор утонул — ну и что, железа на наш век хватит. Да и вытащили его скоро, в капиталку отправили.