Самый бешеный роман
Шрифт:
«Любимые читатели!» – это вообще никуда не годится. Слышится какая-то фамильярность в слове «любимые», когда обращаешься к массе народу, не зная ни одного человека из этой самой массы. Еще наш великий писатель-пророк Федор Михайлович Достоевский говаривал: «Любить всех, значит, не любить никого». Стало быть, словосочетание «любимые читатели» наполнено фальшью и обманом.
«Дорогие читатели!» – слишком просто и избито.
Ну как, как мне начать свою «Речь к читателям»?! Может, мне оттого так трудно обратиться к любителям моих книг, что я никогда о них не думала –
Весь день ушел на так и неудавшуюся «Речь». В конце концов я оставила эту затею и решила: буду говорить все, что придет в голову, не подумав о том, что в голову вообще в тот момент может ничего не прийти.
Утром следующего дня в Москву прибыли мама с Николаем Ивановичем. Я незамедлительно пригласила их на презентацию. Мама порадовалась моему успеху и тут же залилась слезами:
– Он изменил мне! А я-то, наивная, поверила! Влюбилась! Подлец!
– Кто? Николай Иванович?! – спросила я как громом пораженная. – С кем? С Эльвирой Ананьевной?
– Да при чем тут Коля? Кому он нужен! К тому же он все это время был под моим присмотром. Веня! Мой охранник! Я как приехала, ему первому позвонила – вперед тебя! Дочь на этого мерзавца променяла, а он мне – мол, между нами все кончено, у меня есть другая женщина! – воскликнула она и снова захлюпала.
– Нужен он тебе сто лет! Он тебя недостоин! Забудь о нем! У тебя муж есть, в конце концов!
– И то правда, – мгновенно успокоилась мама. – Коленька хоть и странный, но меня любит. Подумать только, я чуть было с ним не развелась и не ушла к этому ироду! Правильно говорят: «Что бог ни делает, все к лучшему».
С «Речью» у меня ничего не вышло, и я стала думать, в чем идти на презентацию. Думала целый день и в конце концов решила надеть строгий красный костюм, освежив его шелковым шарфом серебристого цвета.
Наконец наступил мой день – мой звездный час.
Все утро меня трясло мелкой дрожью, как перед зачетом по истории Древнего Востока на первом курсе института. Потому что преподавательнице, которая полгода посвящала нас в запутанный, покрытый вековой пылью мир шумерской цивилизации, заставляя близко к тексту пересказывать «Эпос о Гильгамеше» и подробно излагать о державе Хаммурапи, о хеттах-завоевателях, реформах Эхнатона, Тутмосе I и Рамсесе II, сдать зачет с первого раза не представлялось никакой возможности. Этой восточной женщине с иссиня-черными, распущенными до талии волосами, казалось, доставляло удовольствие нас мучить, заставляя снова и снова сдавать один и тот же, выученный наизусть, предмет. Студенты ловили ее около института, у подъезда ее дома, в метро, на автобусной остановке, рассказывая о духовной культуре Месопотамии и создании Персидской державы Киром, держа наготове ручку с зачетной книжкой. Рекордсменом стал юноша, который, по иронии судьбы, увлекался историей Древнего Востока с детства – он сдал предмет на двадцать пятый раз, лишь к концу второго семестра.
Влас заехал за мной в полдень, чтобы отвезти в книжный магазин.
– Ты прекрасно выглядишь, – заметил он. – И перестань дрожать от страха!
– Я не знаю, как себя вести, что говорить, и вообще, я, кажется, напрасно так официально оделась.
– Веди себя естественно. А этот костюм тебе очень идет и создан для подобных мероприятий.
– Правда?
– Правда. Сейчас тебя отвезу и поеду за бабушкой. Слушай, а хочешь, я всех своих сотрудников к тебе на презентацию пригоню? Тебе ведь
– Да нет, сотрудников, пожалуй, не стоит, – подумав, решила я.
На улице светило солнце и было не по-весеннему жарко.
– Зря я этот костюм все-таки надела! Запарюсь!
– Вечером обещали похолодание.
– Это вечером…
– А зачем ты ноутбук с собой берешь?
– Нужно, – загадочно сказала я.
Я всю дорогу молчала, а Влас пытался развлечь меня, правда, он больше не рассказывал своих плоских, приводящих в замешательство анекдотов.
Стоило мне только войти в книжный магазин, как на меня набросилась Любочка, схватила за руку и поволокла в пустой, недавно отремонтированный отдел. Усадив за стол с горой моих книг, она приказала:
– Сиди и подписывай, а мы тут все устроим.
– Что, все эти книги нужно подписать? – удивилась я, потому что передо мной красовалось не меньше ста экземпляров «Убийства на рассвете».
– Конечно!
– А что писать-то?
– Ну, я не знаю. Что хочешь. Ты же автор! Напиши хотя бы: «На память, автор», потом поставь сегодняшнее число и дату.
– Точно! – радостно воскликнула я – эта подпись показалась мне гениальной.
На обложке книги на фоне нежно-розового неба было изображено искаженное ужасом красивое лицо жгучей брюнетки. Художник-оформитель, видимо, не удосужился прочесть роман, а ознакомился лишь с эпилогом – ведь Степанида, героиня романа, на самом деле-то страшненькая и вовсе не брюнетка. А в центре, на белых простынях лежит мужчина с запрокинутой головой, истекающий кровью, с ножом в груди.
Я робко подписала первую книгу (буквы получились неровные, как кривые зубы), потом вторую, третью. Подписав с десяток экземпляров, я так увлеклась, лихо закручивая букву «К» собственной фамилии, что книжки то и дело отлетали на соседний столик, как футбольные мячи.
Вскоре это занятие мне надоело, рука устала, а стопки книг передо мною не уменьшались.
Какие-то незнакомые люди под руководством Любочки подвешивали к потолку разноцветные шары, вносили столы, стулья. Так к четырем часам книжный отдел совершенно преобразился и стал похож на банкетный зал. Я же, в свою очередь, ровно без пяти четыре корявым почерком подписала последнюю книгу, и моя обессиленная рука повисла вдоль туловища.
Любочка открыла дверь, и в отдел, словно сильный речной поток, долго сдерживаемый плотиной, ворвался народ.
Среди этого потока я увидела маму, Икки с родителями, Анжелку с огромным животом… Глазам своим не верю! Расталкивая всех руками, в зал вплыла Мисс Двойная Бесконечность. Или мама, или Влас приволокли ее сюда.
Помимо приглашенных мной родных и друзей тут оказалось и много незнакомых людей, но не успела я опомниться, как ко мне подскочила Любочка и представила высокую худощавую девицу:
– Это Наташа, журналист. Она будет задавать тебе вопросы. Имей в виду, тебя будут транслировать на весь книжный магазин, так что думай, что говоришь.
– А кто все эти люди? – спросила я.
– Как – кто? Многие из редакции. А ты что, никого не пригласила?
– Пригласила.
– И твои знакомые. Сконцентрируйся, мы сейчас начнем, – сказала она мне и вдруг крикнула: – Немедленно уберите эти книги со стола! Это ведь экземпляры для приглашенных.
Откуда ни возьмись, перед моим носом появился микрофон, я сидела, опутанная проводами, словно цепями, – теперь уж ни за что отсюда не выбраться!