Самый близкий демон
Шрифт:
– Селезнева… И вы туда же… Да они сговорились!
– Я бы поверил в то, что это Крупин, если бы не два обстоятельства. Первое: он не мог позволить себе убить жену в присутствии дочери. По словам Виолетты, он сильно любил девочку. И второе: именно брызги крови… Человек, задумавший такое тяжелое преступление, не мог не понимать, что от куртки следует избавиться. Однако, когда его взяли, на нем была куртка со следами крови убитой жены… Что вы на это скажете?
– Не знаю… Знаю только, что это он, он убил мою девочку… Леонид Евгеньевич, откуда такая информированность? – вдруг словно очнулась Лидия Григорьевна. – И про кровь, и про куртку…
– У меня хорошие связи в городе, – уклончиво ответил Перевалов.
Вдруг лицо
– Маргарита! Душа моя! Как же я рад тебя видеть… – Он привстал, чтобы приветствовать женщину. – Лидия Григорьевна, знакомьтесь, это Маргарита Орлова, художница и просто прелестная женщина…
Женщина поздоровалась кивком головы и села за столик. Было жарко, Рита непринужденно достала из сумки большой носовой платок и промокнула им лицо.
– Извините…
Лидия Григорьевна почему-то сразу же возненавидела эту женщину, эту художницу, такую молодую, здоровую и… живую. Теперь ей Перевалов будет расточать свои комплименты, и, возможно, эта рыжая стерва ответит ему взаимностью… В то время как Виолетта…
– Вы извините, но я оставлю вас, – сказала она, поднимаясь. – Спасибо, Леонид Евгеньевич, что согласились выслушать меня… Я вам еще позвоню, если позволите.
– Обещаю вам, что мы расстаемся ненадолго. Буквально сегодня вечером загляну к вам, чтобы обсудить детали похорон… – Последнее слово он произнес совсем тихо, и уже за это Лидия Григорьевна была ему благодарна.
Она ушла. Перевалов принялся разглядывать Маргариту.
– Марго! Я не видел тебя сто лет… Какая же ты красавица! Ты что будешь: коньяк, водку, лимонад?
– Холодную воду с лимоном. Леня, что, кто-то умер? Ты только что говорил о похоронах…
9
Марк у себя в кабинете за столом перечитывал заключение судебно-медицинской экспертизы. Виолетта Крупина не была беременна, не была больна. Преступник лишил жизни молодую и здоровую женщину, мать маленького ребенка. На теле, за исключением смертельной раны на голове, никаких повреждений, даже царапин, не обнаружено (разве что след инъекции на руке), это свидетельствует о том, что никакой борьбы не было, что преступник, скорее всего, подкрался к ней незаметно или же, что более вероятно, сначала он просто разговаривал с ней, а потом зашел сзади и нанес удар. Возможно, даже не один… Маргарита попросила его узнать, не принимала ли Виолетта перед тем, как выйти из дома, каких-нибудь успокоительных препаратов, снотворного, – она хотела убедиться в том, что Виолетта была буквально сорвана с постели… Марк знал, что Рита вынашивает свой собственный план расследования и действует своими методами, и, относясь к этому с определенной долей иронии, старался делать вид, что одобряет стремление Риты помочь следствию, и тщательно скрывал свое несерьезное к этому отношение. Он понимал, что Рита развлекается, играет в детектив, и его это даже забавляло. Единственное, чего он опасался, – так это чрезмерной увлеченности Риты этим делом и той реальной опасности, которая может возникнуть в том случае, если она вдруг случайно подберется к убийце слишком близко… А такое могло произойти в любой момент: ведь она встречалась и беседовала с людьми, близко знавшими Виолетту, а среди них, вполне возможно, и затаился настоящий убийца. По мере того как продвигалось дело, Марк все больше и больше склонялся к мысли, что все же Крупин здесь ни при чем… Но он мог присутствовать при убийстве, его могли использовать как приманку: только он мог позвонить жене и пригласить в парк… Или же – другая версия. К примеру, Виолетта случайно оказалась свидетельницей преступления. Эта версия – дежурная, она всегда отрабатывается, во всяком случае, не исключается… Это как раз тот случай, когда видимых причин
На месте преступления было обнаружено великое множество следов – это же парк, общественное место… Но – ни окурка, ни пуговицы, никакой другой мелочи… Все произошло довольно быстро. Убийца и жертва встретились, быть может, перекинулись несколькими фразами, после чего убийца поднял с земли приготовленный заранее камень и ударил Виолетту по голове. Со всего размаху.
Работниками милиции и прокуратуры было опрошено несколько человек из числа постоянно гуляющих в парке в вечернее время. В основном это были люди, живущие в районе парка и предпочитающие проводить вечера на свежем воздухе. Никто не видел женщину с голубой коляской. Никто ничего не запомнил, никто не заметил ничего подозрительного… Да это и не случайно, ведь эта аллея в парке – одна из самых отдаленных от центральных клумб, от концертной площадки. Убийца знал, где назначать встречу…
Раздался звонок. Это была Рита.
– Слушаю тебя, милая, – ожил и тряхнул головой задумавшийся Марк.
– Скажи, результаты судмедэкспертизы у тебя на руках? – важно спросила она.
– Да, у меня, – удивился Марк. – А что тебя интересует? Она не принимала никаких препаратов, ничего такого в ее крови не обнаружено…
– Почитай внимательно… нет ли следов инъекции на руке, понимаешь, о чем я говорю? Нет ли следов укола в вену, проще говоря?
– Есть… Даже небольшое кровоизлияние имеется под кожей…
– Отлично…
– Но я разговаривал с Крупиным, он сказал мне, что Виолетта накануне убийства действительно была у врача, что вроде бы ей назначили какие-то уколы… Но ничего конкретного о болезни, и диагноз он мне не назвал.
– Это могли быть витамины, – после небольшой паузы произнесла Рита. – Как у тебя вообще настроение? Как самочувствие? Ты сегодня утром был какой-то бледный…
– Так жарко же…
– Хорошо, встретимся вечером. Если мне удастся провернуть одно дельце, то буквально через три часа я смогу тебе дать точный ответ, лгала тебе Берта Селезнева или нет.
– Интересно…
Но Рита уже отключила телефон.
Она говорила загадками, она интриговала его, она пыталась ему помочь раскрыть это убийство. Марк улыбнулся.
Заглянул Лева Локотков. Мокрый, взъерошенный.
– Ну и жара! Там пришла Брагина, ты приглашал?
– Да, зови…
В кабинет вошла высокая худощавая шатенка в джинсах в обтяжку и в белой открытой блузке, в вырезе которой блестела от пота смуглая кожа. Коричневые сосцы маленьких, едва наметившихся, но так и не успевших оформиться грудок просвечивали сквозь тонкую ткань. Марк невольно отвел глаза. «Маша Брагина. Проститутка. Нет, не профессиональная, конечно, но мужиков к себе толпами водит…» – вспомнил он меткую и злобную характеристику Лидии Григорьевны.
– Проходите, пожалуйста, садитесь. Как вы понимаете, я пригласил вас, чтобы поговорить о вашей подруге, Виолетте Крупиной. Скажите, Маша, вы хорошо знали вашу подругу?
– Виолетту? Да отлично я ее знала… Она была хорошая девчонка, вот только муж у нее был сволочь порядочная… Но теперь его уж точно посадят… Доигрался! Забылся, совсем сошел с ума от этой своей немки…
– Какой немки?
– Это я так про себя называю его любовницу, Берту Селезневу.
– Когда вы узнали о том, что Крупин изменяет вашей подруге, своей жене?
– Давно. Но Вете я ничего не говорила. Понимала, что ей нельзя об этом рассказывать. У нее была слабая психика, и она постоянно находилась во взвинченном состоянии: бесилась, ревновала, но поделать ничего не могла… Иногда с ней даже случались истерики… Но я думаю, что вы и так обо всем уже знаете. И о ее склонности к суициду: уверена, что ее мать вам все рассказала. И это, к сожалению, правда.
– Она ревновала своего мужа к кому-то конкретно или просто чувствовала, что у него кто-то есть?