Самый кайф (сборник)
Шрифт:
– Так не можно, Анжей! Треба злотых платить! За злотые можно и так…
Андрей Тропилло-бог пошел разбираться. Оказывается, накануне ночью неустановленные лица наблевали в пульт. Это поляков и возмутило. Тропилло-бог исследовал харчи, но виновников не вычислил. Пришлось полякам доплатить за вредность.
Через месяц-другой Торопилу из Рок-клуба исключили за волюнтаризм и вождизм. Думаю, те, кто его исключал, харчи и метали.
Была у Торопилы девушка. А он ее выгнал. Потому что «Плейбой» смотреть мешала.
Поднимаю
– Говорит бог! – раздается вечно бодрый голос Торопилы.
У меня в руках как раз «Литература Древнего Египта», и я читаю отрывок в трубку:
– «И соединился я, Ра, с рукой своей сжатой, совокупился я с тенью своей и излил себя, зачав таким образом в самом себе детей».
– Н-да, – раздается в трубке.
– Понимаешь, – настаиваю, – люди все молят, просят богов о чем-то. Боги же только себя и любят. И возбуждаются только от собственной тени. Так что если ты бог, то придется тебе…
– Нет! – перебивает Торопило недовольно. – Чушь это все. Женщины должны остаться.
Генерал-суперинтендент лютеранских приходов Санкт-Петербурга Андрей Тропилло, живой бог, говорит мне при встрече:
– Я тут лучший в мире анекдот придумал!
– Не может быть.
– Да ты послушай! Один мужик хочет жениться на одной женщине. Но сомневается. Спрашивает у ее отца: «У вас дочь что, стеклоед?» – «А в чем дело?» – тревожится отец. «Да вот заходим в парадную, а она лампочку вывинтила и у меня спрашивает: „Хочешь, в рот возьму?“»
– Смешно, – комментирую услышанное.
– Правда лучший в мире?
– Не знаю.
В начале сентября стояли теплые деньки. Отправился я с генералом Торопилой-богом в Москву, где тот собирался пиратским способом записать Дипака Чоундхури. Дипак, мастер индийской раги, приехал сыграть в консерватории и поработать с русскими последователями.
Ровно в восемь на сцене консерватории постелили коврики, на них сели индусы и европейского вида господин в рваном носке. Дипак начал дергать струны на ситаре, по таблу затюкал пальцами и молоточками индус по фамилии Босс, а я погрузился в грезы-мемории. Вспомнилась юность. Битлования и хиппования. Тягучая рага звенела как зубная боль. Хотелось плакать о прошедших годах и друзьях.
Концерт длился два часа. Зал был в восторге. Перед тем как сыграть на бис, Дипак что-то сказал европейцу в рваном носке, кивнул ободряюще. Европеец весь концерт дергал на инструменте две крайние струны, даже ладов не зажимал. Создавал переливчатый фон. Но Дипак разрешил. В последний бодрой раге европеец стал дергать и третью струну.
«Повезло парню, – позавидовал я, – с двумя струнами весь мир объездил».
Есть такой объемный микрофон – в виде человеческой головы. Генерал Торопило насадил «голову» на палку и, спрятавшись за сценой, держал ее над Дипаком Чоундхури. Жуткое зрелище. Но индус и глазом не моргнул.
Затем Дипака и таблиста Босса перевезли в Питер. Тут вокруг них скакали с бубенцами местные кришнаиты и кормили зрителей на концерте дрянными пирожками. В концертном зале возле Финляндского вокзала опять генерал Торопило появился с «головой» на палке.
После концерта Дипак глотнул пива, закурил «Мальборо» и произнес без интонации:
– Хочу в Бомбей.
Кришнаиты и индуисты засуетились и сгоряча купили знаменитому Дипаку билет до Москвы в общем вагоне. Чоундхури вошел в вагон и лег на койку среди толпы кочующих цыган. Кришнаиты и индуисты постарались исправить ошибку.
– Гуру, мы поменяем билет! – причитали почитатели. – Мы вас на руках донесем!
Но гуру Дипак лежал на матраце с банкой пива в руке и лишь отрицательно мотал головой. Тут же и генерал Торопило вертелся с головой-микрофоном на палке.
Когда поезд тронулся, гуру показал в окно Торопиле фигу.
– В Бомбей, – повторил Дипак.
В середине 90-х Торопило стал генералом-суперинтендентом лютеранских общин Санкт-Петербурга. Неподалеку от коней Клодта, в доме, где знаменитые сортиры, у Торопилы имелся религиозный полуподвал, расположенный по фасаду симметрично отхожему месту. Хотел там генерал Торопило открыть церковную лавку с рок-н-ролльным уклоном.
– Лучше гробами торгуй, – посоветовал я.
– Тогда бандиты набегут и зарежут, – отказался генерал.
– Тогда продавай унитазы. Будет у здания общая концепция.
– Противно это. Тут, между прочим, Лев Толстой жил. Вон его мемориальная доска.
– Тогда назови магазин «Кровь и тело Христовы». Булочная, а в ней кагор в розлив продают.
– А над этим стоит подумать, – согласился генерал.
Андрей Тропилло, считающий себя живым богом, в очередной раз разорился. И стал бог сбагривать имущество. Мне он решил продать старинный «мерседес» за умеренные деньги.
– На ней, – сказало божество, – людей из ресторана в гостиницы возили. В Германии! Поэтому машина в приличном состоянии. Бери!
– Да зачем мне? – сомневаюсь.
– Тебе надо! – гипнотизирует Тропилло.
Едем в Купчино. Подъезжаем к гаражу. Вдруг на чистом небе собираются тучи и, когда Тропилло открывает гаражную дверь, раздается гром с недавно еще ясного неба.
– Предупреждение, – говорю я.
– Одобрение! – втюхивает Тропилло.
Теперь машина моя. До сих пор я в ней дырки заделываю. А на днях нашел под сиденьем пулеметную ленту немецких презервативов. Штук сто. Кажется, я купил публичный дом на колесах.
Не кормить и денег не просить
Если в апреле иногда бывает не очень, то в мае всегда хорошо. Ставлю точку и заглядываю в блокнот. Нет, это случилось восьмого апреля, а не восьмого мая! Тогда просто переписываю предложение… Если в мае иногда бывает не очень, то в апреле всегда хорошо. Погода стояла майская – вот мне и показалось…
Ночью накануне позвонил Шагин и заявил заговорщицким шепотом:
– Значит, так. Была инструкция – денег не просить и не кормить.
– Ладно, – соглашаюсь, – про деньги понятно. А почему не кормить?