Самый красивый кошмар (сборник)
Шрифт:
Террорист на мостках ухмыльнулся, посмотрел на меня сверху вниз торжествующе.
— Он ее всеми святыми умолял никому не говорить! — крикнул он. — И эта дурочка обещала! Она и до сих пор считает, что никому ничего не рассказывала! Ни мне, ни вам, вообще никому!
— А про трюк с сернистым ангидридом и азотной кислотой тоже она вам рассказала? — крикнула я, подходя еще на шаг ближе к очистным сооружениям.
— Тоже! — крикнул Мальцев. — И даже химический опыт мне в пробирке показала, как в смеси с кислотой этот хренов порошок растворяется. И формулу написала! И с нефтью потом смешала, и та взорвалась, мы два часа потом лабораторию отмывали! Девушки, они вообще всегда ко мне хорошо относились!
Последовал новый тычок ножом и новый визг.
— Если девушки вас так любят, зачем вам понадобилась я? — спросила я, еще немного придвигаясь ближе. — Ведь это вы позвонили на телевидение и предложили нашему начальству организовать съемку репортажа о тяжелом труде работниц завода? А Щеглова вместо себя подставили! Ведь это были вы? Да?
— Вы очень догадливы! — крикнул террорист над кипящей бездной и самодовольно ухмыльнулся. — Почти так же догадливы, как покойные Шумков и Венглер!
— Спасибо! — крикнула я. — Но объясните, зачем тогда я вам понадобилась? Для подставы?
— Этот олух директор всегда готов свалить все беды на рабочих! — крикнул террорист. — И раз есть возможность взвалить вину на простую аппаратчицу, он и думать дальше ничего не будет. И расследование прикроет, и комиссию распустит. Его девиз: во всем виноват стрелочник! Тем более если окажется, что приехала тележурналистка из области и во время аварии отвлекала аппаратчицу от наблюдения за технологическим процессом…
Начальник охраны снова торжествующе захохотал, ткнул ножом в бок одну из своих жертв, та завизжала, хрипло и бессмысленно, но вскоре затихла.
— Как же это вам удалось свалить все на Щеглова? — крикнула я, незаметно подходя вплотную к очистным. Горячий пар вперемешку с нефтью пахнул мне в лицо так, что я едва не закашлялась. — Почему рабочий Котельников упрямо утверждает, что именно Щеглов приказал ему высыпать реактивы в железнодорожную цистерну? Почему?
— Да потому что он дебильный! — расхохотался начальник охраны. — Эх, до чего я люблю дебилов! Удобно с ними работать, что скажешь, то они и делают. Скажешь, что это Щеглов тебе приказал делать, он и будет думать, что это Щеглов приказал, и всем потом про это рассказывать! И позабудет ведь, как на самом деле все было-то!
Террорист снова пощекотал своих пленниц ножом. Вид у него при этом был самый счастливый.
— А Юра Венглер? — не унималась я. — Откуда вы узнали про тайник, который сделал его отец? Юра кому-то проболтался?
— Нет, этот сопляк умеет держать язык за зубами! Только это его не спасло!
— Как вы узнали про тайник Венглера? — крикнула я, чувствуя, что от натуги в горле у меня пересохло. — Скажите, как, если Юра никому про него не рассказывал…
— А что толку? — расхохотался начальник охраны. — Если есть способы узнавать речь по движениям губ.
— По движениям губ? — переспросила я непонимающе. — Что вы хотите этим сказать?
— Вы Анатолия, моего помощника, видели? Разговаривали с ним?
— Нет, не разговаривала.
— Вот поговорите! — Террорист на мостках заржал. — Тогда поймете!
— Но объясните…
— Ладно, хватит трепаться! — вдруг злобно закричал Мальцев, внезапно становясь серьезным. — Я тут стою слишком долго! Где машина? Если сейчас же не подъедет машина, я перережу женщинам горло! И уберите от меня эту бабу! Ну? Она мне на нервы действует!
— Ирина Лебедева, уйдите оттуда! — закричал майор Белоглазов. — Уйдите, я вас прошу! Не мешайте работе спецслужб! Пожалуйста! Не нервируйте террориста!
Я и в самом деле хотела уже отойти, но не смогла. Потому что сквозь завесу поднимавшегося над очистными сооружениями тумана я разглядела лицо Кости Шилова, появившегося за спиной террориста. Вслед за ним показались лица омоновцев. И до
— Уберите эту бабу! — продолжал требовать над кипящей бездной террорист. Видно было, что он сильно занервничал. — Слышите? Немедленно! И давайте сюда машину! Ну! Где ма…
Он не успел договорить. Блеснуло несколько коротких вспышек, звуки выстрелов показались хлопками игрушечных петард. Террорист замер на месте с изумленныи глазами. Покачнувшись, он стал заваливаться вперед и падать прямо в кипяток. Обе его жертвы, горло которых сжимала удавка, непременно должны были последовать за ним. Не могу описать, что тут со мной сделалось! Быстро, как только могла, я метнулась к шатким деревянным мосткам над очистными сооружениями. Невзирая на грозящую опасность, бросилась к готовым упасть в кипящую воду телам, одной рукой изо всех сил ухватилась за деревянные перила на краю мостков, другой обхватила бесчувственные тела женщин, старясь сохранить равновесие и не рухнуть вниз. Раненный насмерть террорист выронил огромный, страшный нож, мертвой хваткой вцепился в перила, но руки его слабели, пальцы разжались. И он рухнул в кипящий, бушующий поток, обдав нас всех водопадом горячих брызг, попавших мне и на лицо, и на руки, но странным образом я не почувствовала боли. В оцепенении глядела я на мутную бурлящую воду, где вскоре показалось человеческое тело, гонимое течением. В следующее мгновение оно всплыло на поверхность, и я увидела искаженное гримасой ужаса мертвое лицо синюшно-красного цвета с неестественно выпученными, как у вареного рака, глазами. Страшную картину эту я не забуду до самого последнего своего дня.
Тем временем к нам уже спешили по мосткам люди. Омоновцы один за другим запрыгивали на шаткие деревянные мостки, видимо, не опасаясь, что они обрушатся под тяжестью человеческих тел. Чьи-то сильные руки бережно повели меня прочь от шаткого и опасного сооружения. Двух женщин так же осторожно сняли с мостков, перенесли и положили на землю. Кто-то склонился над ними, стал освобождать удавку на шеях. Я видела, как бессильно поникли их тела, видимо, обе были еще без сознания. Вдруг кто-то бережно обнял меня за плечи. Обернувшись, я поняла, что это Костя Шилов. Потрясения прошедшего дня были так велики, что я не выдержала и, уткнувшись лицом в могучую грудь своего старого друга, разрыдалась. Сквозь рыдания я чувствовала, как Костя гладит меня по голове, и слышала, что он говорит мне какие-то невнятные слова утешения.
Вечером следующего дня мы вчетвером, я, мой супруг Володька, Костя Шилов и Валера Гурьев, сидели в палате у Юры Венглера, сына покойного Сергея Викторовича. Состояние его оставалось тяжелым: проклятые бандиты так расправились с ним, что потребовалась серьезная операция. Но теперь Юра был в сознании, хотя и очень слаб, и кое-как нам удалось упросить врачей пропустить к нему всех четверых, клятвенно обещая вести себя прилично и никак больного не раздражать.
Это, впрочем, не получилось при всем нашем желании. Потому что Юра Венглер непременно желал знать подробности нашего вчерашнего ночного приключения. Он глядел на нас восторженно, глаза его блестели, видно было, что он забыл на время и свою замотанную бинтами голову, и капельницу, висящую над ним, катетер от которой тянулся к его телу и прятался где-то под одеялом. Я всерьез опасалась, что еще немного, и он вскочит с постели и начнет как сумасшедший носиться по палате. Только после рассказа о жуткой гибели начальника охраны Мальцева он немого подуспокоился, печально смотря куда-то в сторону.