Самый красивый кошмар (сборник)
Шрифт:
Наш водитель бешено затормозил, машину занесло, швырнув в какой-то переулок, и тоже едва не опрокинуло.
— Ложись! — вдруг крикнул во все горло сидевший рядом со мной капитан Фильченков и стал наваливаться на меня сверху. — Пригнитесь, закройте голову руками! Сейчас полыхнет!
Я замерла, ожидая, что вот-вот грянет взрыв, подобный тому, что я уже пережила на крекинг-заводе. Но проходили одна за другой секунды, однако было тихо, только клокотал мотор опрокинувшегося на бок бензовоза. Поняв, что взрыв медлит, мы осмелели и решили выглянуть наружу. Вокруг все было спокойно, грузовик по-прежнему лежал на боку, его мотор продолжал
— Однако! — удивленно проговорил майор Белоглазов, увидев помятый бак бензовоза. — Мы-то думали, там полно бензина, а тут… хрен знает что тут!
Крышка цистерны во время невероятных кульбитов грузовика открылась, но вместо горючей жидкости из ее нутра показался край белого мешка. В одном месте этот мешок прорвался, и из него высыпалась на землю коричневая травяная труха.
Капитан наклонился, взял щепоть трухи, потер между пальцами, поднес к носу.
— Марихуана! — воскликнул он, скорчив злую гримасу. — Эх, ядрена мать! А мы думали, голову ломали, откуда это в нашей области травка в неимоверных количествах вдруг объявилась!
— Смотрите, смотрите! — Валера Гурьев показал на коричневую траву. — Вот она, начинка тех восьми железнодорожных цистерн, что разгружались вчера на крекинг-заводе!
Тем временем Костя Шилов и водитель нашего «уазика» вдвоем вытащили из помятой кабины бензовоза одного за другим двух мужчин солидной комплекции и богатырского роста. Рожи отнюдь не богатырские: круглые, пухлые, типично блатные, сейчас бледные, с закрытыми глазами. Они то и дело открывали глаза, глядели на нас тупо, лишь постепенно начиная понимать смысл происходящего.
— Вот! — воскликнул Павлик, решившийся наконец выбраться из «Волги» и подошедший к нам. — Вот этого я точно видел! — Павлик показал на одного из двух сидящих на земле с тупым видом амбалов. — Это он у меня пытался камеру отобрать, еще тогда, в столовой, во время банкета. И этого я тоже видел! — Старовойтов кивнул на второго амбала. — Он выходил из той двери в цеху, что ведет во дворик.
— И я тоже одного из них знаю, — сказала я. — Вот этот следил за мной сегодня утром, во время панихиды по Венглеру.
Майор Белоглазов согласился, оба амбала продолжали тупо и бессмысленно глазеть по сторонам, сидя на земле рядом с опрокинувшимся бензовозом. Позади нас, непрерывно приближаясь и отдаляясь, слышался рев моторов множества мчащихся мимо на большой скорости автомашин. Не иначе среди них и те, которые спешили нам на помощь, решила я. Но они, пожалуй, здесь уже были не очень и нужны, хотя в другом месте, вообще-то, могли пригодиться.
Кроме опергруппы и дежурной машины ГИБДД, на место катастрофы примчался еще и ОМОН. Крепкие ребята в пятнистых куртках с черными масками на головах быстро повыскакивали из своего автобуса, но, увидев, что дело уже кончено, в растерянности, словно обиженные, останавливались посреди дороги. Майор Белоглазов украдкой посматривал на меня, будто ожидая моих рекомендаций к действию. Признаюсь, это было и волнующе, и страшно одновременно.
— Думаю, на крекинг-завод надо бы все-таки поехать, — проговорила я робко. — И ОМОН пусть с нами тоже едет. Он там может оказаться очень полезен…
— Отлично. — Белоглазов огляделся. — Сейчас мы все отправляемся на крекинг-завод, и вы, ребята, тоже с нами. На всякий случай… Мало ли что там может произойти.
Омоновцы недоумевающе переглянулись, удивляясь, что майор Белоглазов так буквально следует моим пожеланиям. Да я и сама этому удивлялась. Тем не менее они погрузились в свой микроавтобус, мы — в свой драный «уазик», ко всеобщему удивлению, после пережитой погони еще не потерявший способности двигаться. Костя с Валерием и Павликом уселись в серую телевизионную «Волгу», передок у которой был изрядно помят, но ездить наша машина тоже еще была в состоянии. Возле опрокинувшегося бензовоза остались опергруппа да бригада работников ГИБДД. Сирены было приказано не включать.
К нашему удивлению, дедок-вахтер на проходной вздумал было чинить нам препятствия и не желал пропускать на территорию завода.
— Ну, не могу, ребята, хоть режьте — не могу! — уверял он. — Нет у меня приказа пропустить вас в такой час, а без приказа вас пущу — меня самого под суд отдадут! У нас с этим строго!
— Не можете пропустить, позовите начальника охраны! — сказала я строго.
— Не могу, милые вы мои, хорошие! Нет сейчас начальника охраны на заводе! Дома он, спит уже…
— Тогда позовите начальника караула!
— Я и есть начальник караула! Я и начальник, и весь караул, и все я. И не могу вас сейчас пропустить, не положено…
До меня вдруг дошло, что дедок попросту пьян. До майора Белоглазова тоже это дошло. Небрежно отстранив старика в сторону и велев одному из своих подчиненных пристегнуть его наручниками, он повел нас на территорию крекинг-завода. Мы следовали за ним.
— Так, — Белоглазов повернулся ко мне. — Что вы предлагаете делать дальше?
— Надо пойти в тот дворик к подъездным путям пятого цеха, — сказала я. — Вроде как ничего больше тут не горело. Может быть, не поздно обследовать грунт на предмет наличия там следов наркотиков?
— А затем шаг за шагом обследовать и территорию крекинг-завода, — добавил капитан Фильченков не без иронии. — Понятно… Для этого, между прочим, потребуется несколько бригад криминалистов.
— Послушайте, здесь где-то должен быть кабинет начальника охраны, — заявила я, не слушая его. — Может быть, мы найдем какие-нибудь улики там.
— Точно, да и его домашний адрес неплохо бы там узнать, — сказал майор Белоглазов. — Мне кажется довольно странным это совпадение с золотым перстнем на пальце — такая заметная улика. Однако поговорить с этим типом нам все равно надо на предмет выяснения алиби…
И только было мы направились к зданию заводоуправления, как в тот же момент где-то неподалеку от нас раздался страшный, душераздирающий женский вопль. Было понятно, что кричит не одна, а по меньшей мере две женщины. Вопль, возникший так внезапно, длился и длился, казалось, не в состоянии прерваться, от него холодело все внутри и ноги делались ватными. Лишь на мгновение мы, словно парализованные, замерли на месте. Но уже в следующее мгновение торопливо устремились туда, откуда он доносился, страшный, бесконечный, переходящий в душераздирающие всхлипывания и причитания, почти лишенный признаков человеческого голоса. Омоновцы, выхватив свое оружие, следовали за нами.