Самый лучший учебник журналистики. Кисло-сладкая книга о деньгах, тщеславии и президенте
Шрифт:
Но этот благостный сценарий я написал исключительно для поваров и сталеваров.
С журналистом все сложнее.
Я обещал говорить вам правду, а она в том, что в маленьком городке, как я сказал, одна газета, одна радиостанция и, в крайнем случае, один местный телеканал. Даже если всего этого не по одному экземпляру, а по два или три – это не решает проблем.
А они в следующем: вас выгнали из одной газеты, из второй вы ушли, потому что она плохая.
И все – идти некуда!
Я знаю десятки сломанных судеб, когда из-за страха потерять место журналист превращается
Вторая проблема – темы и гости.
Я несколько лет, в начале карьеры, вел ток-шоу со звездами шоу-бизнеса. Потом я его закрыл. Причина простая – звезды закончились.
Помните, такие феномены, как многолетние американские шоу, – это уникальное явление, в корне которого кроме традиции поддерживать программу столько, сколько ее любят, есть еще один нюанс, но он главный.
В руках американского ведущего – весь англоязычный мир.
То же и с темами. Можно, конечно, писать, что прилетели лебеди, но в остальное время вы обречены слушать и смотреть большие шоу с большими и важными темами из больших студий больших городов, задавая себе вопрос: а почему меня там нет?
Но я хочу задать вам вопрос: действительно, а почему вы не там?
Расскажу одну историю.
Однажды я был в одном крохотном городке в Сибири. Это был очень маленький городок. Там была шахта, на которой когда-то работало практически все население. Нас поселили в плохой гостинице. Из окон дуло. Дороги были разбиты, и везде стояли лужи.
Нужно сказать, что так плохо в этом городке было не всегда. Во времена СССР там все жили неплохо, потому что стране был нужен уголь. Денег у властей было много, и они даже построили огромный и красивый дворец культуры. Но СССР рухнул, шахта почти умерла, денег у людей практически не было.
Наша небольшая группа журналистов решила вечером пойти в концертный зал, потому что там можно было посмотреть кино.
Мы шли по улице. Мимо нас проходили ужасно одетые люди. Подслеповато светили редкие фонари, и все это напоминало последствия какой-то войны.
И вдруг мы остановились. Честно скажу, нас просто поразил столбняк, потому что в то, что мы увидели, невозможно было поверить.
По улице навстречу нам шла высокая стройная женщина. Она была одета в длинное элегантное темное пальто. Вокруг шеи вилась красивая красная шаль, которая почти касалась грязи и луж. Ноги женщины украшали туфли на высоких каблуках, одетые явно не по погоде и не по месту.
Но главное, на ее голове была огромная шляпа, которую она несла с каким-то привычным достоинством.
Она привыкла носить эту шляпу – это чувствовалось.
Она была похожа на Айседору Дункан, которую Есенин увез в свою деревню, но там бросил.
Мы немедленно подошли к женщине и познакомились.
Оказалось, что она дочь бывшего директора этого зала. Ее отец был тут директором более сорока лет.
Она выросла в этом доме, где десятки лет бурлила культурная жизнь. Сюда приезжали лучшие артисты. Тут был хор, который знал весь СССР. Когда выходил популярный фильм, то премьера его была не в Москве, а именно тут, в этом маленьком городке. И именно сюда приезжали все артисты, игравшие в этом фильме, чтобы раздать автографы.
Однажды она, эта женщина, посмотрела спектакль Чехова «Вишневый сад», который сюда привез МХАТ, и решила, что будет одеваться, как герои этой пьесы. Она решила так ходить при любой погоде, потому что ей захотелось личным примером доказать жителям этого городка, что красивым можно быть не только на сцене. Она подумала, что жители, увидев ее в таком прекрасном виде, будут ходить не только в ватниках и сапогах.
Ее отец одобрил ее поступок. Он сказал, что это миссия.
Потом распался СССР.
Потом умерла шахта.
Потом умер ее отец.
Начальство тут же назначило ее новым директором, потому что она знала и умела все, что умел он.
Но произошло еще одно событие – в городке умерла культурная жизнь, потому что не стало денег. Никто больше не приезжал, и не стало никаких премьер, потому что всем и за все отныне нужно было платить.
Но она, эта женщина, каждый день ровно в десять утра в своем невероятном и прекрасном облачении приходит на работу.
Потому что она чтит память отца и помнит, что для нее это миссия.
– Скажите, – спросил я ее, – за все эти годы кто-то стал одеваться, как вы?
– Нет, – спокойно сказала она.
– У вас есть родственники в другом городе?
– Да. – Она назвала огромный город, столицу этого сибирского региона, город с театрами, деньгами, домами моделей и бурной культурной жизнью.
– Послушайте, бегите отсюда, – сказал я ей. – Разве вы не видите, что все, что было вам дорого, тут умерло.
– Я знаю, – сказала она. – Но у меня дети. И муж неплохо устроен.
И вдруг заплакала.
Говорят, что грустные истории рассказывают в назидание.
Я не могу осуждать эту женщину – я сам не ангел, мне много раз не хватало в жизни решительности.
Но я твердо уверен вот в чем.
Твоя миссия в том, чтобы быть там, где ты ее можешь реализовать.
Если ты полон идей, но место, где ты живешь, не подходит для их исполнения, ты обязан уехать. Повторяю, обязан!
Если ты живешь там, где нет красок, а ты мечтаешь писать картины – ты обязан поехать туда, где есть те, которые твои картины оценят. Если ты мечтаешь танцевать в балете, писать книги, снимать кино, но все, что можно в твоем маленьком городке, – это мечтать обо всем этом, ты обязан уехать!
Потому что, возможно, в этом твое божественное предназначение, и ты это ощущаешь.
Ты боишься, что ничего не получится? А что, ты уже попробовал?
С журналистикой еще сложнее. Журналистика в маленьком городке невозможна. Кроме названых ранее причин – отсутствия тем и гостей, а также фатальной зависимости от начальства, маленький городок не дает очень важных профессиональных вещей – обилия собеседников, тем и постоянной собственной тренированности.
Когда мне нужно было принять решение – остаться в Москве или уехать в свой родной город, мне помог определиться один писатель, с которым мы дружили. У меня уже был взят билет на поезд домой, но я сомневался. Я не мог принять решение.