Самый романтичный выпускной бал. Большая книга историй о любви для девочек
Шрифт:
– Бунин! – вступил в класс Макс.
– Куприн, – поправил русиш. – «Гранатовый браслет».
– О! Можно стих?
– Прозой, Максимов.
Макс смело шел от двери к своему месту.
– Прозой я не могу! Только высоким штилем.
Вася с Федей шмыгнули к ближайшей парте.
На порог ступил Тихон.
Русиш, уже открывший рот, чтобы сделать Максу очередное замечание, вопросительно глянул на Гладкого.
– Извините, Сергей Юрьевич, можно войти? – пропел тот звонко.
В вопросе его не было и сомнений в том, что его пустят.
– Заходи, Гладкий. А ты почему задержался?
– Непредвиденные обстоятельства, – все так же бодро отрапортовал Тихон. – У меня предложение. Давайте устроим суд.
– Над кем? – мгновенно отреагировал Тырин.
– Над Желтковым из «Гранатового браслета». Правильно ли он сделал, что застрелился. И как наши поступки влияют на других людей.
– Очень интересная тема! – Русиш даже сделал несколько шагов к Тихону. – Два дня на подготовку хватит?
– Хватит! – перехватил разговор Славка. – Как настоящий суд? С адвокатами и прокурорами?
– И с трупом, – вставил язвительный Гера. И как всегда, закатил глаза.
– А меня возьмите на княгиню Веру, – заторопилась Катрин.
– Давайте потом распределим роли, – осадил начавшийся шум Тырин.
– Проходи, Тихон. – Глаза русиша блестели. Идея ему нравилась. Тырин тоже.
Про опоздание на урок было тут же забыло. Соня с удивлением смотрела, как Макс с Гладким обмениваются приветственными жестами.
Лед тронулся, корабль челюскинцев пошел ко дну.
– Счет-то какой? – вдруг вспомнил Гера.
– Двадцать – двадцать, – буркнул Федя. – Мы не доиграли.
Роли для суда распределили быстро. Княгиня Вера досталась Катрин, Гера взял роль ее мужа Василия Львовича. Лена стала хохотушкой Анной. Фил вытянул для себя роль шурина Николая Николаевича. Гладкий удовольствовался ролью Желткова.
– Ты – труп, – холодно посмотрел на него Тырин. – Поэтому лежишь и молчишь.
– С удовольствием, – легко согласился Тихон.
На лице Славки появилась досада. Он давно и безрезультатно выводил Тихона из себя, бросал едкие подколки, колючие замечания. Но ничего не действовало. Гладкий был ровен со всеми. На физике он раз за разом показывал себя если не вундеркиндом, то почти гением. Большой Брат смотрел на него пристальней собаки Баскервилей. Кажется, будущее Гладкого было предрешено. У ББ были какие-то связи в МГУ.
Стоило русишу выйти из кабинета, как Макс стал аплодировать. Томочка подхватила. И тут же громко, словно взрывая петарды, захлопал Гера.
– Ну что же… – на лице Тырина недовольство – он все прекрасно понимал. – Признаю, раскрутили русиша грамотно. – На Гладкого не посмотрел, словно это не его находчивость спасла ситуацию. – Все читают Куприна и готовят свои роли. В субботу соберемся где-нибудь, обсудим. Я всем позвоню. Не занимайте вечер.
Тихон согласно кивнул и стал собирать свои вещи. Соня с тревогой смотрела на него. Она знала, это еще не все. Сейчас Тырин выдаст козырь. Сейчас пойдет тяжелая артиллерия.
– А у меня музыкалка, – протянула «княгиня Вера».
– Скажи, что ты репетируешь на выезде, и подбери какую-нибудь музыку, будешь играть на фоно.
– Ах, Клементи, Клементи… – вздохнула Катрин, облокачиваясь на Геру.
– Лучше Скрябина, – фыркнул Бородин.
Как кузнецовский кавалер он уже имел удовольствие сходить на несколько ее концертов, и все, что она к ним учила, знал наизусть.
– Увидимся, – коротко бросил Тихон, проходя мимо Сони. Но говорил он не ей, всем. Всех же в субботу вечером приглашали…
– Ты – труп! – напомнил Тырин.
Соня вздрогнула.
– Я понял, – победно ухмыльнулся Гладкий.
– Без слов.
– Я понял.
– Можешь не приходить.
– Я понял, – все так же держал на своем лице маску победителя Тихон.
– Жалко мальчика, – протянула Катрин, как только за Гладким закрылась дверь..
– Ой, Славка, побьет он тебя в командном зачете, – пробормотал Макс и тут же поднял глаза к потолку. Наверху прыгали, стучал мяч, грохали падающие тела. Вопросительно посмотрел на Федю. Тот неуклюже полез из-за парты.
– А новенький? – басовито спросил он.
Катрин довольно улыбнулась.
– Макс! – напомнил о себе Тырин.
– Мы просто играем. – Максимов уже шагал к двери. – Кстати, он неплохой игрок!
– Это точно! – поддакнул Гера, закатывая глаза.
Какое-то время Славка стоял, поджав губы и наморщив лоб. Макс успел дойти до двери, а Федя уронить стул, учебник и рюкзак, прежде чем Тырин заговорил:
– Давайте вместе решать! А то получается, что я один придерживаюсь того, на что согласились все.
– А труп-то у нас живой, – хихикнула Лена, подходя к Тырину сзади и кладя подбородок ему на плечо. – Не расстраивайся, Славочка, все будет так, как ты захочешь.
Тырин дернул плечом, отталкивая Кривину.
– Должно быть как надо, а не как я захочу.
– Тогда скажи: как надо?
– Да все уже поняли, – поднялся Марк. – Игнор так игнор. Хватит уже болтать. Вычистим его по национальному принципу.
Соня мысленно заметалась, пытаясь понять, какая национальность у Гладкого и как его при этом могут «вычистить». Не бить же его из-за того, что он не Иванов, не Петров и не Сидоров.