Самый завидный подонок
Шрифт:
— Давай закончим эту шараду, — говорит он.
Что-то мрачное проходит сквозь меня.
Шарада. У большинства людей это слово ассоциируется с забавной игрой, играя в которую, они выпивают много вина.
Но не для меня. Это одно из слов, которое больно бьет меня. Эгоистичная шарада. Отвратительная шарада.
— У меня есть с собой документы на подпись. И чек, — он скользит папкой по столу. Смысл ясен: если я подпишу, меня отпустят.
Я смотрю на него.
— Ты не выиграешь, — мягко говорит он. — Тебе не победить
Кровь мчится по моим венам.
Никогда больше. Никогда. Я поклялась, не так ли? Никто никогда больше не сможет помыкать мною.
Я могу постоять за себя. Я смотрю на него, притягивая Смакерса в свои объятия.
— Оставь печенье себе, — говорю я. — И деньги тоже. Мы со Смакерсом не продаемся.
Произнося эти слова, я ощущаю какой-то прилив энергии, будто я поддерживаю ту девушку, которую оставили в пыли Дервиля. Поддерживаю Вонду О’Нилл.
Он выглядит удивленным.
Я разворачиваюсь. И выхожу. Мои колени трясутся, как желе, но я иду. С каждым шагом я чувствую себя все сильнее. Выходящей за края своей пробирки. Бурлящей, дикой, свободной.
Не могу поверить, что они позволяют мне уйти, но это так. Я ухожу из полицейского участка, и меня никто не останавливает. Потому что на самом деле они и не собирались меня арестовывать.
Я иду по тротуару, ощущая себя по-странному обновленной.
Никогда.
Глава пятая
Вики
Первое заседание Совета директоров состоится в среду в головном офисе компании Локк. Я записала в телефон адрес с того листа, который мне дал адвокат. Это быстрая поездка на метро.
Головной офис оказывается одним из тех огромных зданий в финансовом районе, сверкающих белым камнем и восходящих высоко в небо.
Вход представляет собой фактически совокупность из нескольких входов, которые, кажется, сконструированы лишь для того, чтобы подчеркнуть наличие множества предложений, предоставляемых компанией. Здесь есть вращающаяся дверь, простая одиночная автоматическая дверь, дверь для людей с ограниченными возможностями, автоматическая двойная дверь, неавтоматическая одиночная дверь и последняя дверь, рядом с которой стоит человек в форме, сделанная, похоже, для тех, кто не решил, в какую именно им заходить.
Поверху расположен ряд синих флагов, развивающихся на ветру. Все они специального темно-голубого цвета — королевского синего, фирменного цвета Локков во всем мире. Об этом я узнала из тех сведений, которые собрал для меня адвокат. На флагах вышит логотип Локков: очертания кругов на фоне здания, ну или пенис, если хотите.
Я глубоко вздыхаю и прохожу под синими флагами, входя в высотой не меньше пятиэтажки холл с гигантской треугольной скалой, по сторонам которой ключом бьет фонтан с королевского синего цвета водой.
Из-за стойки безопасности поднимается один из мужчин. Подозревает, что я не отсюда.
Я не могу винить его. На мне черный свитер с темным жемчугом, серая
Смакерс же не переживает: сегодня он передвигается в своей любимой перевозке из серого кожзаменителя с удобным местечком для того, чтобы он мог высунуть голову. Я чувствую, как он виляет в ней хвостом, ожидая новую порцию ласки.
— Только служебные животные, — говорит охранник.
Я говорю ему, что собака принадлежит семье Локков, что его ждут. Охранник на секунду хмурится, ожидая, что я откажусь от своей затеи, но потом куда-то звонит. Несколько минут спустя, он машет мне в сторону лифтов.
Я поднимаюсь на пятьдесят пятый этаж и выхожу.
В другой мир.
Манхэттен на уровне одноэтажных зданий может быть мрачным, особенно вокруг финансового района со всеми его высотками.
Но это место просторное и ослепительно солнечное, с окнами от пола до потолка, которые открывают вид на реку. Но что самое примечательное, так это голубое-голубое небо, невозможно глубокого синего цвета с белыми клубами облаков.
Полы — это пространство сверкающей белой плитки, выложенной до балкона, окаймлённой травой и мебелью, более подходящей для шикарного лаунж-бара. Стены состоят из гигантского сверкающего голубого кафеля с отблесками, которые исходят из щелей между ним. Да, именно так освещается место — свечением между кафельными плитами!
Тропические растения, пальмы в горшках и королевского синего цвета каллы размером с обеденные тарелки. Все это предназначено для того, чтобы производить впечатление, но меня, на самом деле, это пугает до усрачки.
По дальнюю сторону этого великолепия расположен стеклянный конференц-зал — аквариум для фантазий. Шесть мужчин и одна женщина сидят за столом. Я вижу Генри во главе стола.
Они уже начали? Я достаю свой телефон. Я на пять минут раньше.
— Могу я вам помочь?
Я поворачиваюсь, поражаясь, когда замечаю двух женщин, сидящих за большим круглым столом, незаметно спрятанным в стороне, чтобы не портить эффект, производимый комнатой, я полагаю. Стол — единственное место, откуда вы не можете насладиться видом.
Стойка администратора. Знаем, бывали там.
Я бралась за множество временных работ, когда мы впервые приехали сюда. В течение дня работала на одной работе, официанткой ночью, выплачивая половину своего заработка сиделкам, но я делала это. И я всегда улыбалась, стоя утром с тарелкой овсянки в руках, когда Карли просыпалась.
Все стало лучше, когда взлетел мой магазин Этси, и еще лучше, когда мы сняли нашу квартирку с попугаем в верхнем Вест-Сайде.
— Я пришла сюда… на встречу руководителей, — я приподнимаю переноску со Смакерсом. — Они уже начали? Я хотела прийти раньше, но ехала на метро.