Сан Феличе Иллюстрации Е. Ганешиной
Шрифт:
— Ладно, — сказал чиновник. — Можете садиться в шлюпку и вместе с нами плыть в контору карантинного надзора.
Капитан спустился в шлюпку, за ним прыгнули четыре гребца; в сопровождении лодки карантинной службы они пересекли всю бухту и на противоположной стороне пристали к зданию, известному под названием Салюте.
CLXXXIV
КАКИЕ НОВОСТИ ПРИВЕЗЛА ШХУНА «РАНЕР»
В тот вечер, когда кавалер Сан Феличе вошел в спальню герцогини Калабрийской, а капитан шхуны «Ранер» отправился в Салюте, все семейство короля Обеих
Ничего не изменилось: король по-прежнему играл в реверси, президент Кардилло по-прежнему отрывал на своем камзоле пуговицы, Эмма Лайонна все так же раскладывала по столу золото, тихо переговариваясь с Нельсоном, стоявшим, опершись на спинку ее кресла, а королева и юные принцессы вышивали — только не боевую хоругвь для кардинала, а хоругвь для благодарственных молебнов, обращенных к святой Розалии, кроткой деве, чье имя пытались запятнать, объявив ее покровительницей этого трона, утвердившегося на крови.
Однако с того дня, когда мы впервые ввели читателя в эту залу, обстоятельства круто переменились. Благодаря кардиналу Руффо Фердинанд из побежденного изгнанника снова превратился в победоносного завоевателя. И спокойствие безраздельно царило бы на этом лице (как было сказано выше, Канова пытался превратить его в лицо Минервы, вышедшей не из головы Юпитера, а из огромной глыбы каррарского мрамора), если бы несколько номеров «Республиканского монитора», привезенных из Франции, не омрачили своею тенью новую эру, в которую вступила сицилийская монархия.
Массена разбил русских при Цюрихе; Брюн разбил англичан при Алькмаре. Англичане вынуждены были вернуться на свои корабли, а Суворов, оставив на поле сражения десять тысяч русских солдат, отступил, перейдя через пропасть, на дне которой бурлил Рейс, по мостику из двух сосен, связанных поясными ремнями его офицеров и немедленно сброшенных в бездну за его спиной.
Огорченный этими известиями, Фердинанд доставил себе минутное удовольствие поиздеваться над Нельсоном по поводу отплытия англичан и над Белли по поводу бегства Суворова.
Человеку, который при подобных обстоятельствах так жестоко и весело высмеивал самого себя, возразить было нечего.
Нельсон только кусал губы; что же касается Белли, то, будучи ирландцем, но французского происхождения, он не слишком расстраивался из-за поражения войск царя Павла I.
Правда, это ничего не меняло в делах, непосредственно интересовавших Фердинанда, а именно в делах итальянских. Вследствие побед при Штоккахе в Германии, при Маньяно в Италии, у Треббии и при Нови австрийские войска стояли у подножия Альп, и Вар, наша древняя граница, оказался под угрозой.
Верно было и то, что Рим и Папская область снова оказались в руках Буркарда и Пронио, наместников его сицилийского величества, и согласно договору, подписанному генералом Буркардом, командующим неаполитанскими войсками, Трубриджем, командующим британскими силами, и генералом Гарнье, французским командующим, войскам последнего следовало ретироваться оттуда с воинскими почестями и к 4 октября освободить Папскую область.
Так что новости были серединка на половинку, как выражался Фердинанд. Но с обычной своей неаполитанской беспечностью он отмахивался от неприятных дел пресловутой поговоркой, которую жители Неаполя употребляют чаще всего не в прямом, а в переносном смысле:
— Ладно, если не подавимся, то разжиреем!
Итак, его величество, весьма мало озабоченный событиями в Швейцарии и Голландии и более чем успокоенный по поводу того, что произошло, происходило или еще должно было произойти в Италии, играл свою партию в реверси, посмеиваясь и над Кардилло, своим противником, и над Нельсоном и Белли, своими союзниками, как вдруг в гостиную вошел наследный принц, поклонился королю, поклонился королеве и, поискав глазами князя Кастельчикалу, остававшегося в Палермо при королевской особе и за свое усердие назначенного министром иностранных дел, направился к нему и завязал с ним оживленную беседу вполголоса.
Через пять минут князь Кастельчикала встал, прошел через всю гостиную прямо к королеве и шепнул ей на ухо несколько слов, услышав которые, она вскинула голову.
— Предупредите Нельсона, — проговорила королева, — и приходите вместе с ним и принцем Калабрийским ко мне в соседнюю комнату.
Она поднялась и перешла в маленький кабинет, примыкавший к большой гостиной.
Через несколько секунд князь Кастельчикала направился туда же, пропустив вперед принца, а Нельсон вошел вслед за ними и прикрыл за собою дверь.
— Идите же сюда, Франческо, — сказала королева, — объясните нам, откуда вы взяли эту басню, которую мне только что рассказал Кастельчикала?
— Государыня, — начал принц, кланяясь почтительно, однако с примесью страха, который он всегда испытывал перед своей августейшей родительницей, как он чувствовал, его не любившей. — Государыня, один из моих людей — этому человеку я доверяю — сегодня около двух часов пополудни случайно оказался в полицейском управлении и слышал, будто капитан небольшого американского судна, которое вошло сегодня в гавань и прибыло с Мальты с попутным ветром, дующим от мыса Бон, встретил два французских военных корабля и имеет основание думать, что на одном из них находится генерал Бонапарт.
Нельсон заметил, с каким вниманием присутствующие слушают принца Франческо, и попросил министра иностранных дел перевести его рассказ на английский. Узнав, в чем дело, он пожал плечами.
— И, получив такое известие, как бы неопределенно оно ни было, вы не попытались увидеться с этим капитаном и лично выяснить, насколько правдоподобен этот слух? — сказала королева. — Право, Франческо, вы непростительно беспечны!
Принц поклонился.
— Государыня, — возразил он, — не мое дело проникать в столь важные тайны, поскольку я не играю никакой роли в управлении государством; но я послал того самого человека, что принес мне эту новость, на борт американской шхуны, велел ему расспросить капитана и, если тот покажется ему достойным некоторого доверия, привести его во дворец.