Санаторий смерти
Шрифт:
– У меня тоже.
– И что вы намерены делать?
– Если вы не против, можно поджарить тосты и сварить кофе. А к нему яичницу.
– Готовить придется мне? – спросила она с ужасом. Эллери Квин глянул на нее с любопытством.
– Вот как? Вы что же, не умеете готовить?
– Разумеется, нет. Я же писательница, а не повариха.
– Ну что же, может, это даже к лучшему.
– Что вы хотите этим сказать?
– Хочу сказать – хорошо, что вы не умеете готовить. Если бы оказалось, что вы умеете готовить так же, как писать детективы…
Он засмеялся.
– Вы,
– Лучше всего класть ноги на каминную решетку, – задумчиво сказал Эллери. – Но в этой комнате, к несчастью, камин отсутствует. Не будете ли вы так любезны и не передадите ли мне мою трубку? Такую, с покусанным мундштуком. Она лежит где-то там, на столе.
– Вы скажете, наконец, Анни, чтобы она принесла что-нибудь поесть, или мне придется идти самой? – спросила она, вставая.
– Вы и в самом деле так проголодались? – спросил он удивленно.
– Я умираю от голода!
– Милая вы моя, ума не приложу, что же нам делать? Ведь Анни у нас больше не работает!
– Как так? Я думала, она у вас постоянно!
– Я только что дал ей отпуск на неделю.
– Почему? – спросила Никки и проницательно посмотрела на него.
– Чтобы от нее отделаться. Иначе она рассказала бы все отцу.
– Уж не хотите ли вы сказать, что ваш отец тоже живет в этой квартире?
Никки побледнела как мел.
– Естественно. Эта квартира принадлежит ему.
– Но ведь… Но ведь он…
– Не стоит так волноваться. Он вас не найдет.
Эллери прицелился указательным пальцем в дверь, ведущую в спальню, согнул и отвел назад большой палец, как будто это боек пистолета, и произвел спуск.
– Я спрячу вас вон там.
– Не спрячете, – сказала она твердо и поправила шляпку, – Потому что я немедленно ухожу отсюда.
– В самом деле? Тогда я советую вам сразу взять такси и ехать до угла Шестой и Гринвичской улиц. Там женская тюрьма и, говорят, в ней славно готовят. Для яичницы они берут самое наилучшее обезжиренное молоко, так что сохраните фигуру.
– Для яичницы! – простонала Никки. – Боже мой, какая я голодная!
Эллери Квин встал и крепко взял Никки за локоть.
– Сейчас вы пойдете со мной и будете вести себя как послушная маленькая девочка. И пока я не выпутаюсь из той дурацкой ситуации, в которой оказался благодаря вам, даже носа из дома не высунете. Ясно?
В кухне Никки села на низенькую табуреточку и стала наблюдать голодными глазами, как Эллери берет большой кусок масла, бросает его на сковородку и держит над газом. Когда масло приобрело золотисто-коричневый оттенок, он вылил на сковородку яйца, которые Анни уже размешала мутовкой и в которые он предварительно добавил полстакана сливок.
– Желаете яичницу просто с салом или еще и с колбасой? – спросил он, открывая печь и зажигая гриль.
– Лучше с колбасой.
Он достал из холодильника шесть свиных колбасок, шесть кусочков свиного сала и положил все это на гриль.
– Вот, – сказал он и вставил
– И что я должна делать?
– Когда они выскочат из, тостера, выньте их, намажьте маслом и заложите туда следующие два кусочка хлеба. Или вы не знаете, как намазывать масло на тосты?
Она даже не удостоила его взглядом.
Эллери извлек из холодильника несколько стеклянных баночек и поставил их на кухонный стол. Никки повернула их этикетками к себе, чтобы прочесть, что на них написано.
– Джем, земляничный мармелад и мед. Мистер Квин, у вас, кажется, есть и некоторые положительные стороны.
– Что вы желаете на десерт? Сливы или финики со сливками?
Потом они сидели до половины одиннадцатого в кабинете Эллери и говорили об убийстве Брауна, о детективных историях вообще, о том, как Никки лучше спрятаться от полиции, о международной политике и о прочих приключениях Эллери. Тут Эллери услышал, как открывается входная дверь. Он быстро затолкал Никки вместе с ее чемоданом в спальню и застучал что было сил по клавишам пишущей машинки. В коридоре раздались шаги, и к нему в кабинет вошел инспектор, сопровождаемый сержантом Велье.
– Все еще трудишься? – спросил он сына.
– – Как же так? Выходит, вы все еще не нашли эту Портер? – иронически осведомился Велье. – Ты погляди! А я-то думал, вы каждый вечер хватаете убийц пачками.
– – Мы найдем эту девицу, не беспокойтесь, – проворчал инспектор. – Что, Анни покормила тебя приличным ужином, сын?
– Нет. Я сам пожарил себе пару яиц. Анни поехала в Огайо – в Вапакопету.
– Куда-куда? – пораженно спросил инспектор.
– В Вапакопету, пап. Ну ты же знаешь – это на юго-западе. Штат Огайо.
– Ты что, опять водишь меня за нос?
– Да нет же! Там у Анни родня. Они прислали телеграмму, чтобы Анни срочно ехала домой. Ее двоюродная бабушка Аманда больна.
– Выходит, нам придется есть где-нибудь в городе. Черт бы подрал эту многочисленную родню и пылкие родственные чувства!
Инспектор был по-настоящему расстроен.
– Ничего, уже все улажено. Анни нашла себе замену на время. Вроде бы хорошая повариха. Завтра явится.
Эллери Квин специально сказал это погромче, чтобы слышала Никки.
– Во всяком случае, Анни говорит, что она – большая мастерица стряпать йоркширский пудинг.
– В самом деле? – Инспектор даже облизнулся. – Ну что же, если Анни кого рекомендует, значит есть за что. Настоящий йоркширский пудинг?
– Э, – сказал сержант Велье и запустил свою шляпу так, что она спланировала на кушетку. – Вы, кажись, что-то говорили насчет бутылочки пива, шеф?
– Пиво стоит в холодильнике, – явно успокоенный услышанным, ответил инспектор Квин. – Возьмите там бутылочку, да принесите еще одну Эллери. Он составит вам компанию. Он – сова. А я пойду лягу. Завтра опять рано вставать. Мы закинули сети – как ты красиво выражаешься в своих романах – на эту Портер. К утру ждем улова. Кроме того, Сэм Праути сделает вскрытие рано утром.