Санаторно-курортный маньяк
Шрифт:
– Да, – сказал Энгельс, – сейчас! Как я раньше не догадался!
Он набрал номер Алины. В этот момент «Хаммер» резко остановился, всех бросило вперед, потом назад.
– Ничего страшного: «копейка» на тросе застряла между деревьями, – пояснил Володя.
В сотовом Макса пошли длинные гудки. К его огромному счастью, телефон Пузько был включен и находился в зоне доступа.
– Расскажите, как все было, – попросил директор Ершову.
Девушка сидела перед ним, полностью одетая, но
– Он уже был в номере, когда я зашла, – сказала Ева, глядя в желто-зеленые глаза директора, – я почувствовала это. Потом погас свет, и маньяк встал из-за холодильника. Или вылез прямо из холодильника, не знаю. В темноте это было невозможно понять.
Сергей Витальевич и полковник обменялись быстрыми взглядами.
– Опять холодильник, – прошептал Рязанцев. – Неужели это случайное совпадение?
– Что было дальше? – спросил директор. – Он напал на вас, Ева?
– Да.
– Вы сопротивлялись?
– Конечно, – улыбнулась Ершова, – но он заметно тяжелее меня, пришлось закричать. После этого маньяк мгновенно ретировался. Отступил к холодильнику и растворился в темноте.
– Холодильник был включен?
– Да.
Рязанцев принялся ходить туда и обратно по номеру.
– Чем холодильник отличается от шкафа? – спросил он, остановившись.
– Наличием розетки, – подсказала Ева.
– А еще?
– Химикаты там какие-то, – добавила девушка.
– Наличием холода. Но это так, к слову, – добавил директор, – я и сам понимаю, что это ерунда.
– А холодильники где стоят в номерах? В одном и том же месте? Согласно планировке? – уточнил Владимир Евгеньевич.
– Да. Причем планировка не менялась с момента постройки в начале 80-х годов. Тогда это был санаторий для партийных бонз СССР, – пояснил Сергей Витальевич. – У нас просто не было стимула что-то менять.
– А вы, кстати, давно работаете директором? – спросила Ева.
– Два года.
– А кто был директором до вас?
– Он эмигрировал и сейчас живет в Австралии.
Ева и Рязанцев переглянулись.
– Надо еще раз постучать по стенам, может, что-то и всплывет, – сказал Владимир Евгеньевич. – Какие-нибудь ходы для партработников на случай ядерной войны.
– Мы уже замеряли внутренние стены здания. Все чисто. Ни одного лишнего сантиметра, – покачал головой директор. – Для того чтобы сделать между стенами проход для человека, там должно быть большое пространство. Но его нет.
Полковник и Ева, которая категорически не смотрела в сторону жениха, задумались.
– А полы? Полы проверяли? – спросил полковник. – Какой толщины там перекрытия? И внешние стены. Даже на вид заметно, что они довольно толстые.
– Не замеряли, – покачал головой директор, – но это недолго. Главное, непонятно – при чем тут холодильники?
И все трое снова задумались.
Света лежала на полу, приложив ухо к паркету. Полчаса назад она тщательно изучила стены номера, но не обнаружила ничего подозрительного. Поэтому Булкина занялась полом. Она вытащила лупу с целью изучения малейших неровностей, которые могли бы навести ее на разгадку. Но на полу лежал паркет – старый и вытертый, и понять, чем одна дощечка отличается от другой, было невозможно.
– Партийные бонзы, холодильники, – прошептала Булкина, сидя на полу. – Нет, не понимаю.
Она встала и посмотрела в окно на парк.
Услышав впервые про призрака-маньяка, Светлана Георгиевна решила было, что женщины, привлеченные в санаторий слухами о «мачо по вызову», сами оставляли открытыми двери и окна в номерах. Тем не менее Булкина точно знала, что сама она никаких телодвижений, призванных привлечь маньяка, не делала. Он сам пришел! Поэтому секретарша, не лишенная некоторой сообразительности и инициативы, приняла решение разгадать загадку самостоятельно.
«И тогда восхищенному Рязанцеву ничего не останется, кроме как упасть в мои объятия, – подумала Света Булкина, которой было очень нужно чье-нибудь высокое покровительство, и принялась тщательно простукивать пол. – Бонзы. Холодильники, – продолжала размышлять секретарша. – Может, эти нехитрые бытовые приборы служили еще и рефрижераторами для анабиоза? Типа, скончался партийный лидер, а его срочно в холодильник, охладили, а потом перевезли и переложили в камеру с жидким азотом, чтобы воскресить через сто лет. Или через двести».
Блондинка почесала левый сосок и принялась ходить по номеру из угла в угол. Так ей лучше думалось.
– Тогда, если моя догадка верна, в здании санатория должно быть предусмотрено специальное устройство, некий лифт, который был предназначен для перевозки охлажденного тела вместе с камерой, то есть… с холодильником? – пробормотала она.
Булкина остановилась и уставилась на белую дверцу с надписью «МЗХ».
– Кстати, что такое «МЗХ»? Московский завод холодильников? Минский? Мукачевский? Магнитогорский?
Исчерпав свои географические познания, Светлана Георгиевна приоткрыла дверцу.
– Хм… На вид – обычный холодильник, – пробормотала она. – А вдруг устройство срабатывает, только если датчики фиксируют вес тела внутри? Тогда и лифт срабатывает, и охлаждающая камера оказывается на секретной советской базе, где тела начальников готовят к заморозке? – рассуждала секретарша.
Она еще немного походила по номеру и подумала, почесывая правый сосок.
– Есть только один способ проверить мою догадку, – сказала Булкина вслух, раскрыла дверцу холодильника и храбро полезла внутрь.