Санаторно-курортный маньяк
Шрифт:
«Света там», – было еще раз написано кетчупом.
Стрелка продолжала указывать вниз. В этот момент лампочка погасла. Теперь свет падал только из открытой двери. Наверху мелькнула тень. Тяжелая металлическая дверь с грохотом захлопнулась, но щелчка не последовало – забитая спичка, простое и надежное средство, выполнила свою роль.
Агрегат – грязный, поцарапанный, с оторванными проводами и сплющенным краником, откуда, согласно техническим условиям, должна была выливаться искусственная нефть, лежал в багажнике и имел внизу большую вмятину.
– Похоже,
– Я бы на ее месте вообще молчал, – проворчал Маркс, вытаскивая устройство из покалеченного внедорожника, – на самом-то деле все делал Энгельс, а она ему, похоже, только мешала.
– Так-то оно так, – вклинилась в разговор Нелли, у которой на лице был огромный синяк, на ноге виднелась длинная царапина, а одно ухо распухло. На руке лаборантки висел всхлипывающий от счастья супруг, – но только это никак невозможно доказать! Максим – сотрудник без ученой степени, а Кулибина – профессор. Все статьи написаны собственноручно Лилией Степановной. На конференциях тоже выступала исключительно она. И интервью давала только Кулибина. Энгельс никак не светился.
– Только работал день и ночь, даже не имея возможности купить себе новые ботинки, – зло добавил Володя, глядя на агрегат. Из одного из технологических отверстий устройства, не окончательно забитого грязью, выползла сороконожка, увидела скопление людей и опрометью бросилась обратно внутрь.
– В принципе, мы можем собрать журналистов и сделать заявление, что аппарат на самом деле сконструировала не Кулибина, а Энгельс, – сказала Алина.
– Не пойдет, – покачал головой Володя, – вы только испортите Энгельсу репутацию. Все решат, что он таким образом пытается примазаться к эпохальному открытию.
– Так что же, – насупилась Пузько, – весь миллион долларов Нобелевской премии по химии заграбастает лично Лилия Степановна? А Энгельс починит «копейку» своего дедушки и опять будет на ней ездить? Она-то и нужна была ему, машина, чтобы иметь возможность сидеть на работе до четырех утра, а потом добираться домой!
– Я думаю, что сделать ничего нельзя, – покачала головой Нелли, со стоном потирая пострадавшее ухо, ставшее очень большим и красным. – Кулибина уже застолбила место. Все убеждены, что это ее открытие. Представляете, какой вой поднимут феминистические организации, уже пишущие на своих знаменах – «Ковалевская, Кюри, Кулибина»?!
– Выход есть, – сказал Маркс, понижая голос. – Я не уверен, что все получится, но надо попытаться. Берите агрегат и побежали!
– Куда? – округлили глаза Нелли и Пузько.
– В кусты! – прошептал Володя. – Дождемся подходящего момента, и бежать!
– И что мы будем делать в кустах? – спросила Алина прямо в ухо Марксу.
Молодой человек бросил на Пузько быстрый взгляд.
– Мы не будем там задерживаться, – назидательно ответил он девушке, – растительность нужна нам только как прикрытие. Мы отправимся в больницу к Энгельсу! У меня есть план.
– А как же мы туда доберемся, до больницы-то? – спросила Нелли Володю. – У нас больше нет ни машины, ни денег, а из одежды только халат, футболка и шорты! К тому же у нас странный вид, мы все в синяках, грязные и поцарапанные.
– То, что грязные и поцарапанные, это ничего, – сказала Пузько, – главное, что у нас есть кредитная карточка и ключи, которые выбросила Ксения!
И девушка протянула Володе пластиковый прямоугольник и два ключа на колечке.
– О! Деньги есть, – сказал Маркс, засовывая карточку в карман шортов, – а банкомат можно найти на ближайшей заправке. Теперь нужно выбрать момент – и бегом, направо, в заросли орешника. Агрегат понесу я.
В этот момент в салоне «Хаммера» что-то заскрипело, застучало, и в щель приоткрытой дверцы, через которую покинули автомобиль Нелли и Энгельс, вылетел носок – когда-то явно бывший белым.
– О, они сдаются! – воскликнул Рязанцев, отбрасывая в сторону стаканчик с недопитым кофе.
Бойцы Склярова и Сергеева, державшие покореженный автомобиль на мушке, синхронно взвели курки оружия.
– Выходите! Руки за голову! – рявкнул полковник.
Дверца со скрипом открылась. В проеме показался Игореша. Его лицо было сильно поцарапано, а часть волос выдрана с корнем. Маркс взял агрегат за искривленный краник и начал медленно продвигаться к кустам орешника. За ним двинулись Алина и Нелли, которой наконец-то удалось стряхнуть с себя супруга, так и не успевшего протрезветь после длительных возлияний в баре санатория.
– Мы тут хорошенько подумали, – громко сказал Игореша, за спиной у которого маячил подельник, – мы подумали и решили, что аппарат надо немедленно уничтожить!
На полянке стало тихо. Корреспонденты, собравшиеся было уезжать обратно в санаторий, навострили уши.
– Экспорт нефти является важнейшей статьей доходов бюджета России, – с пафосом продолжал уголовник, размахивая рукой с наколками, – и если каждая страна сможет самостоятельно изготавливать нефтепродукты в неограниченном количестве, то ориентированные на экспорт ресурсов государства ОПЕК ждет незавидная судьба!
Все смотрели на Игорешу. Маркс, Нелли и Алина незаметно нырнули в кусты.
– Можете схватить меня, – завершил преступник свою короткую, но емкую речь. – Я хотел спасти Россию! А иначе наша страна превратится из крупнейшего продавца нефти в рядового экспортера песка, водки и древесного угля. Так что я ни в чем не виноват! Я всего лишь хотел спасти нефтегазовую отрасль Российской Федерации от разорения!
Тут Игореша резко повернулся и ткнул пальцем в своего подельника.
– А что касается трупа, который мы пытались утопить в болоте, то это все его рук дело!
– Ах так! – закричал второй бандит, выскакивая из покореженного «Хаммера». – Я сейчас все, экономист-недоучка, про тебя расскажу!
Через секунду оба преступника лежали на песке, скрученные спецназовцами.
– Главное – наукоемкие технологии, а не сырье! – продолжал кричать подельник, пытаясь пнуть ногой предателя Игорешу. – Вон у японцев ничего своего нет, кроме бонсая и гейш, а живут хорошо! А у Ирака нефти полно, а живут ужасно, смотри телевизор чаще!
В это время Нелли, Алина и Маркс уже изо всех сил бежали по лесу. Яркое майское солнце светило вовсю. Погода была просто райской. Алина посмотрела вверх и прикинула, сколько сейчас времени: они должны были вернуться в санаторий до начала пленарного заседания.