Сандаловое дерево
Шрифт:
Верна перевела взгляд куда-то за мое плечо:
— Дорогой!
Я обернулась и увидела идущего к нам высокого седого мужчину в военной форме и с портупеей.
— Извините, если помешал. — Он наклонился и поцеловал Верну в щеку. — Заглянул пропустить стаканчик.
— Эви. — Верна снова оживилась. — Вы ведь, наверно, не знакомы с моим мужем Генри.
Глаза у него были дружелюбные, улыбка искренняя; на плече полковничьи звезды.
— Приятно познакомиться, — сказал он, и мне показалось, что это не только формальность.
— Составишь
— Не сегодня, милая. — Он погладил ее по руке, и они посмотрели друг на друга с такой теплотой, словно только что поженились. — Не хочу вас отвлекать. Выпью с парнями за бильярдом. Не мог устоять перед искушением чмокнуть в щечку мою хозяйку.
Они снова обменялись нежными взглядами, а я подумала: как такое возможно? Как им удается сохранять чувства после десятилетий брака? Верна не особенно приятная женщина и уж точно не красавица, из-за его работы ей приходится подолгу жить вдали от дома и детей, но при этом они с мужем — просто голубки. После столь неожиданного проявления побеждающей время любви я ощутила собственное одиночество особенно остро.
— Что ж, мне пора. Служанка у меня всего одна, и работы много.
— Ваша айя — та маленькая толстушка? — спросила Верна, показав свои огромные зубы.
— Ее зовут Рашми.
Верна поджала губы:
— Вообще-то, дорогуша, она продает ваш мусор.
— Что? Кто станет покупать мусор? Кому он нужен?
— Ох, вы такая наивная. — Она взглянула на мужа: — Разве не наивная?
Генри добродушно улыбнулся:
— Эту страну понять нелегко.
— Дело в том, — продолжала Верна, — что она продает ваш мусор, вместо того чтобы избавляться от него, как положено.
Кровь бросилась в лицо. Какая мерзость.
— Вообще-то мне все равно, что Рашми делает с моим мусором. Наверно, ей нужны деньги.
Она тут же замкнулась.
— Что ж, пожалуй, можно смотреть на это и так.
Я резко поднялась:
— Еще раз спасибо вам. Генри, приятно было познакомиться.
Деньги пришли на следующий день, и в тот же вечер, пока Мартин обедал в клубе, я разложила их по конвертам — мяснику, бакалейщику и домовладельцу. Поскольку последний пошел нам навстречу, я подумала, что в качестве ответной любезности не стану передавать деньги через разносчика почты, а отнесу ему лично. На следующее утро я спросила у Рашми, знает ли она, где он живет.
— Эта семья стоит так высоко, что все знают. Вы только скажите извозчику, что вам нужен Большой Сингх. — Она усмехнулась. — Извозчик знает.
Дорожка долго петляла под сенью тропических крон и упиралась в ажурные кованые ворота, по обе стороны которых стояли железные слоны с поднятыми хоботами. Самый ценный товар в Индии — пространство. Мистер Сингх жил в двухэтажном доме, окруженном лужайками и могучими старыми деревьями. Я попросила возницу подождать у ворот и прошла по мощеной аллее, затененной высокими помело с крупными глянцевыми листьями и развесистыми жакарандами
Я поднялась по мраморным ступенькам на веранду, во много раз превышавшую размерами мою. Стоявшие на ней тиковые кресла были обиты красным шелком, и когда я подняла и опустила тяжелый латунный молоток, то звук получился, как у гонга. Дверь открыл слуга в тюрбане и белой с красным тунике, перехваченной золотым поясом, он больше напоминал какого-нибудь пашу, чем слугу. С привычной любезностью он провел меня через холл с витой лестницей в просторную комнату, убранную в индоевропейском стиле.
Я присела на диван с шелковыми подушками и огляделась: стены обиты муаром, на резной деревянной ширме патина старины, за высокими окнами шелестит хурма. На инкрустированном мраморном полу — синий персидский ковер, напротив дивана — два массивных, похожих на трон, кресла с подлокотниками в форме львиных лап. Прямо передо мной, на низком столике, ранголи из лотосов. Белые, с трогательно розовыми кончиками цветы плавали в мелкой хрустальной чаше. Склонившись над огромной кремовой лилией с крошечным фиалом на конце тычинки, я осторожно провела пальцем по прохладной восковой поверхности.
— Прекрасно, не правда ли? — произнес глубокий голос.
Он стоял в дверях, представительный, как всегда, уверенный в себе, в белом полотняном костюме, и я снова подивилась тому, как некоторым удается выглядеть столь свежими даже в мятой одежде. В тот день на нем был желтовато-зеленый тюрбан и галстук в тон.
— Да, конечно, — согласилась я.
Легкой походкой он пересек комнату и сел напротив меня в одно из резных кресел, положил руки на подлокотники.
— Лотос символизирует чистоту помыслов и тела. Я не религиозен, но разве его красота не воплощает в себе нечто духовное?
Я испугалась, что совершила непростительный грех, дотронувшись до цветка. Мистер Сингх, разумеется, не подал и виду, но…
— Позвольте поблагодарить вас за терпение. — Я достала из сумочки конверт и протянула ему через ранголи.
— Рад помочь. — Мистер Сингх положил конверт на сервировочный столик, как будто не имел к нему никакого отношения. — Всего лишь жест благодарности за возможность жить в этом благословенном месте. — Он кивнул дворецкому, и перед нами почти мгновенно материализовался чайный поднос.
Пока дворецкий разливал чай и ветер ерошил кроны хурмы, в комнату через открытое стекло влетела стрекоза. На мгновение она замерла в воздухе, а потом исчезла.
— Оно и вправду благословенное. — По пути к вилле я видела бездельничавших в чайных мужчин, женщин, грациозно шагавших вдоль дороги с кувшинами на голове. На фоне продолжавшегося насилия в городах, толп беженцев, хлынувших в деревни, Масурла являла собой почти идиллическую картину. — Хотя здешние жители и приняли много беженцев, здесь по-прежнему тихо и спокойно.