Санек
Шрифт:
Прошло довольно много времени, и вот с той стороны, куда ушла дама, появился важный, весь какой-то напыщенный мужик лет сорока с черными, как смоль, волосами, прилизанными к голове и обильно смазанными чем-то блестящим. Он густым басом велел идти за ним. Далеко идти не пришлось, за дверью, откуда появился этот напыщенный гусь, был еще один зал, назначение которого я не особо понял. Вдоль одной из стен этого зала, выделяясь своими размерами, тянулась широкая, какая-то даже на вид массивная мраморная лестница, ведущая на второй этаж. Туда и повел меня этот мужик. На втором этаже мы оказались в широком холле, из которого
Сам кабинет, в который мы попали из приемной, только подтвердил эти мои мысли. Он будто специально создан, чтобы обеспечить хозяину преимущество в переговорах и давить на посетителя своим убранством. Но отметил я это только краем сознания, сосредоточив все свое внимание на сидевшем там старике. В отличие от сопровождавшего меня важного дядьки, старик был одет попроще, но почему-то у меня даже тени сомнения не возникло, кто здесь хозяин. Старик буквально давил непонятной незримой силой и властностью. Когда он заговорил негромким, даже тихим голосом, у меня почему-то на затылке шерсть встала дыбом, а по спине побежали мурашки. «Мощный старик, реликтовый», почему-то подумалось мне в тот момент.
— Так ты и есть тот Александр, который приехал покорить Америку и научить неразумных евреев делать бизнес? — по-русски спросил старик, и я подумал: нифига себе заход у дедушки, умеет выбить из колеи собеседника, этого у него не отнимешь.
Я много раз встречался в прошлой жизни с подобными индивидуумами, наверное, поэтому какой-никакой иммунитет к таким наездам выработал. Соответственно и ответил не так, как можно было ожидать от четырнадцатилетнего пацана.
— Ой, я вас умоляю, сколько там этой Америки, на одной стороне чихнешь, другую слюной обрызгаешь. Какой уж тут бизнес, так, дельце, только чтобы не заскучать.
Дурканул, конечно, прикололся, но старику, судя по тому, как он расхохотался, понравилось. Просмеявшись, он произнес:
— Молодец, наш человек. Мало кто в этом кабинете находил силы шутить. Сейчас я Абраше верю, может, ты и правда талантище.
Выпалив это на одном дыхании, он снова засмеялся.
Странное у меня ощущение, вроде смеется человек, а веселья в нем не видно, наоборот, почему-то кажется, что он грустит и этот смех из себя выдавливает. Не могу сказать, почему так, но чувствую, что прав на все сто, поэтому я и не поддержал его в этом веселье. Просто стоял и спокойно ждал, что будет дальше.
Старик, просмеявшись, остро взглянул мне в глаза и произнес, указав рукой на журнальный столик и стоящие возле него два кресла.
— Присаживайся Александр, поговорим. А ты, — он повернулся к сопровождавшему меня прилизанному дядьке. — Изя, иди, без тебя здесь обойдемся. И скажи Марте, пусть организует стол, мы после разговора подойдем.
Судя по квадратным глазам этого Изи, старик его чем-то нехило удивил. Даже интересно стало, на что это он так отреагировал. Но думать об этом стало некогда, все внимание к себе потребовал собеседник, который уселся напротив меня и сказал:
— Абрам говорил, что ты должен
— Задержался во Франции, случайно так получилось. Сюда приехал пять дней назад и пытался самостоятельно встретиться с Абрамом Лазаревичем. Почему-то не получилось, я ни разу не видел его возле консульства. Вот я и решил не ждать больше, а обратиться к вам, чтобы узнать, не случилось ли чего.
Старик как-то тяжело вздохнул и ответил:
— Случилось, Саша. Многое случилось.
Она на какое-то время задумался, встряхнулся головой и продолжил:
— Не знаю точно, что происходит в кругах, где вращается Абрам, но похоже, что хорошего мало. В Советском Союзе убили Леву, брата Абрама и моего тезку, на Абрама тоже покушались уже здесь, его Яша спас от верной смерти, прикрыв своим телом. Яша сейчас раненый лежит в больнице. Врачи говорят, жить будет. Убить Абрама не смогли, а вот упрятать за решетку сумели. Он сейчас в местной тюрьме и по очень серьезному обвинению. Вытащить его оттуда пока не получается, даже подключив все мои связи, а они у меня немаленькие, уж ты мне поверь…
Старик продолжал говорить, но я его уже не слушал. В голове билась только одна мысль: как же так-то? А мне-то что теперь делать?
Глава 11
Честно сказать, в первое мгновение после того, как я услышал об аресте Абрама Лазаревича, напрочь растерялся. Наверное, поэтому невольно произнес фразу-вопрос о том, что мне теперь делать, вслух.
Старик с сочувствием на меня посмотрел и ответил:
— Не переживай, Саша, постараемся устроить тебя здесь. В Советский Союз в связи с этими делами тебе возвращаться опасно. Но ничего. и здесь люди живут.
С минуту, наверное, я смотрел на него непонимающим взглядом, не совсем осознавая его слова. А когда дошло, о чем он ведёт речь, встряхнулся, собрался в кулачок и ответил:
— Да нет, вы за меня не переживайте, сам-то я не пропаду. А вот помочь Союзу без участия Абрама Лазаревича будет сложно. Но ничего, я что-нибудь придумаю. Может быть, ещё получится вытащить его из тюрьмы? В какой он, кстати, находится?
Старик посмотрел на меня удивлённым взглядом и ответил:
— Тьфу на тебя. До тюрьмы слава богу пока не дошло. Он сейчас находится в одном из полицейских участков. Я тебе напишу адрес. Но после того, как перекусим. Негоже гостя голодным держать.
— Скажите ещё, что решили по организации точек быстрого питания?
Старик ухмыльнулся и произнес:
— Александр, наша семья этим заниматься не будет. Мы считаем, что смысла в этом нет. Сама идея хорошая, но это Америка. Чтобы действительно на этом заработать, надо вкладывать большие деньги, а у нас сейчас с ними не очень. Если ты беспокоишься за изумруды, которые планировал вложить в качестве своей доли, не переживай. Я, по просьбе Абрама, отдал их на огранку. Уже скоро можно будет их продать. Очень хорошие камни. Я помогу тебе их выгодно продать, и подскажу, куда деньги вложить. Как раз будут тебе средства, необходимые для получения достойного образования. А как выучишься, там потом и с работой проще будет.