Санкция Айгер
Шрифт:
– Скорее, это я произвожу сильное впечатление на мистера Дракона.
* * *
Джонатан со стоном проснулся. Солнце скрылось, оранжерею заливал серый, враждебный свет. Он поднялся и потянулся, разминая онемевшую спину. К вечеру с океана наплыли свинцовые тучи. За стеклом, в недвижном воздухе, показывая изнанку цвета ликера “Шартрез”, тускло отливала листва. Первое урчание грома предвещало дождь.
Джонатан прошлепал на кухню. Он всегда бывал рад дождю и всегда ждал его с нетерпением. И когда спустя несколько минут над церковью разразилась гроза,
Тогда он впервые прошел через ритуал подъема на древнем лифте в доме на Третьей авеню, переодетых охранников вокруг кабинета Дракона, уродливой и гигиенической миссис Цербер, тусклого красного света и жары в соединительном тамбуре.
Его зрачки медленно расширялись, открывая взору смутные очертания. И он впервые узрел кроваво-красные глаза Дракона, ошеломившие его и вызвавшие тошноту.
– Вас нервирует моя внешность, Хэмлок? – спросил Дракон своим медным голосом. – Лично я с ней примирился. Эта очень редкая болезнь – своего рода знак отличия. Генетические недуги такого типа свидетельствуют о довольно специфических обстоятельствах, связанных с породой. Габсбурги, я полагаю, имели равные основания гордиться своей гемофилией. – От улыбки сухая кожа вокруг глаз Дракона подернулась морщинками, и он членораздельно произнес: – Ха. Ха. Ха.
Засушенный металлический голос, фантасмагорическая обстановка и пристальный взгляд этих алых глаз – все это пробуждало у Джонатана желание поскорей закончить собеседование.
– Вы не будете возражать, если мы перейдем к делу?
– Я не собираюсь без надобности растягивать нашу дружескую беседу, но мне так редко выпадает возможность поговорить с разумным человеком.
– Понимаю – уже имел счастье познакомиться с вашим мистером Поупом.
– Он очень преданный и исполнительный.
– А что ему еще остается?
Дракон немного помолчал.
– Итак, к делу. Мы подали заявку на покупку одной готической церкви Лонг-Айленд. Вам известно, о какой церкви идет речь. Мы намерены взорвать ее и переоборудовать территорию под центр подготовки нашего личного состава. Ваши чувства по этому поводу, Хэмлок?
– Продолжайте.
– Если вы нам поможете, Хэмлок, мы эту заявку отзовем, а вы получите значительный аванс и сможете сразу же расплатиться за здание наличными. Но прежде чем я продолжу свою мысль, ответьте мне на один вопрос – какова была ваша реакция на смерть того француза, который разбил статуэтку?
Честно говоря, Джонатан в последний раз думал об этом событии на другое утро после того, как оно произошло. Он так и сказал Дракону.
– Великолепно! Просто великолепно. Психологический портрет, составленный “Сфинксом”, полностью подтверждается! Никакого чувства вины! Вам можно только позавидовать.
– Откуда вы узнали о статуэтке?
Мы вели съемку телекамерой с крыши соседнего здания.
– И ваш оператор оказался там совершенно случайно.
Дракон издал свое троекратное “Ха”.
– Уж не думаете ли вы, что и француз вас застукал случайно?
– Но меня могли убить.
– Да,
– Чего же именно вы от меня хотите?
– У нас это называют “санкциями”.
– А как это называют не у вас?
– Убийством.
Дракон был явно разочарован, увидев, что это слово не произвело никаких перемен в выражении лица Джонатана.
– На самом деле, Джонатан, это не такое уж большое злодейство, как представляется непосвященным. Мы убиваем только тех, кто уничтожил наших агентов при исполнении ими служебных обязанностей. Наше возмездие – единственная гарантия, которую имеют эти бедняги. Позвольте коротко ознакомить вас с деятельностью нашей организации, а вы тем временем определитесь – будете с нами сотрудничать или нет. Спецрозыск и Санкции...
ЦИР появился после второй мировой войны как объединенная организация, вобравшая в себя многочисленные бюро, агентства, подразделения и команды, занимавшиеся во время войны разведывательной деятельностью. О том, каков был вклад всех этих формирований в исход войны, сведений нет, однако утверждалось, что они наломали куда меньше дров, нежели их немецкие коллеги, преимущественно по причине своей малой эффективности – их промахи были далеко не так заметны.
После войны правительство осознало крайнюю нежелательность единовременного выброса в гражданское общество всех тех моральных уродов и психологических мутантов, которых в годы войны вобрало в себя полувоенное болото шпионажа и контршпионажа. Но ведь что-то же надо было делать с организациями, расплодившимися за годы войны подобно грибку – число их уже перевалило за сотню. При этом учитывалось, что коммунистические режимы и после войны с энтузиазмом продолжили игру “Укради бумаги и хоть что-нибудь сфотографируй”. А потому и наши народные избранники под честолюбивый клич “А чем мы хуже?” поспешили произвести на свет гигантское административное чудище – ЦИР.
Общеизвестно, что ЦИР – это Центральный Институт Разведки. Однако этот факт следует считать плодом творческого вымысла журналистов. Никакого такого института не было, как, строго говоря, не было и никакого ЦИРа. Обозначение “СП”, которое непосвященные расшифровывали как Central Intelligence Institute, в действительности было не буквенной аббревиатурой, а числом “102”, написанным римскими цифрами – именно столько малых организаций влилось в это ведомство, за которым и закрепилось бессмысленное название “ЦИР”, при его создании.
В течение двух лет ЦИР вырос в политическую проблему угрожающих масштабов. Паутина этого ведомства опутала всю страну и распространилась далеко за ее пределы. Накопленная же ЦИРом информация касательно сексуальных чудачеств и финансовых махинаций ведущих политических деятелей страны сделала эту организацию совершенно неподконтрольной и автономной. У руководства ЦИРа даже вошло в привычку информировать президента о чем-либо лишь после того, как это “что-либо” уже произошло.
За четыре года ЦИРу удалось сделать разведку посмешищем для всей Европы, резко ухудшить мнение об американцах за рубежом, трижды поставить страну на грань войны и набрать такое количество общеизвестных или никому не нужных сведений, что в подземном штабе этого ведомства в Вашингтоне пришлось установить две мощные компьютерные системы: одну для поиска данных, а вторую – для приведения в действие первой.