Санкция Айгер

Треваньян

Хотя перед восхождением определенно надо было бы поспать, Джонатан не рискнул принять таблетку. Этой ночью у объекта будет последний шанс нанести упреждающий удар – если только он не решил подождать, пока они не окажутся на скале. Хотя убийство одного из участников столь опасного восхождения поставит под угрозу жизни остальных, оно не вызовет никаких подозрений и не оставит никаких следов. Всё зависело от того, насколько объекту хватит решительности – и сообразительности.

Но какой смысл сидеть и трепыхаться по этому поводу! Джонатан резко поднялся с кресла и развернул

спальный мешок напротив двери, чтобы силуэт каждого входящего был четко виден на фоне света в коридоре. Забравшись в мешок, он снял пистолет с предохранителя и взвел курок, чтобы не пришлось издавать эти два звука позднее, когда любой звук будет, возможно, иметь решающее значение. Он положил пистолет на пол возле себя и постарался заснуть.

В приготовления такого типа он никогда особо не верил. Объекты санкций всегда прибегали к подобным мерам и всегда тщетно. Его неверие было вполне обоснованным. Пока он ворочался и находил удобную позу, чтобы хоть немножечко поспать, он оказался прямо поверх пистолета, быстро извлечь который из-под спального мешка было просто невозможно.

Должно быть, он задремал, потому что совершенно явственно вздрогнул, когда, не раскрывая глаз, почувствовал в комнате свет и движение.

Он открыл глаза. Дверь была настежь раскрыта, и человек – Биде – был отчетливо виден в рамке желтого прямоугольника. Пистолет в руке Биде сверкнул серебром на фоне черного края двери, когда француз осторожно прикрыл ее за собой. Джонатан не шелохнулся. Он почувствовал, как его собственный пистолет уперся ему в поясницу, и проклял злую судьбу, которая его туда засунула. Темная фигура Биде приблизилась к кровати.

Хотя Джонатан заговорил тихо, казалось, что его голос заполнил собой всю комнату, погруженную во тьму.

– Не двигайтесь, Жан-Поль.

Биде замер, не понимая, откуда исходит голос.

Джонатан понял, как ему нужно разыграть эту партию. Он должен продолжать говорить тихо, властно, монотонно.

– Я прекрасно вас вижу, Жан-Поль. И без колебаний убью вас при малейшем движении вопреки моей команде.

– Да. – Голос Биде был хриплым от страха.

– Справа от вас ночник. Нащупайте его, но не включайте, пока я не скажу.

Послышался шорох, потом Жан-Поль сказал:

– Нащупал.

Джонатан, не меняя монотонной интонации чревовещателя, все же понял, что долго блефовать ему не удастся.

– Включите лампу. Но не оборачивайтесь. Продолжайте смотреть на свет. Поняли? – Джонатан не решался сделать лишнее движение, необходимое для того, чтобы вытащить руки из спальника и нашарить пистолет. – Поняли, Жан-Поль?

– Да.

– Тогда так и делайте, только медленно. Давайте! – Джонатан понял, что это не сработает!

И был прав. Биде сделал, как ему велели, только отнюдь не медленно. В то мгновение, когда комната залилась ослепительным светом, он развернулся к Джонатану и навел пистолет туда, где тот лежал самым неподобающим образом в своем коконе из гагачьего пуха. Он смотрел на Джонатана, и в его взгляде примерно поровну было страха и ярости.

Очень медленно, Джонатан поднял руку, не вынимая ее из мешка, и направил указательный палец

на Биде, который, сглотнув, понял, что выпуклость на мешке направлена ему прямо в живот. В течение нескольких секунд ни один не шевельнулся. Джонатана прямо-таки бесило, что его настоящий пистолет довольно болезненно давит его под плечо. Но он улыбнулся.

– В моей стране это называется “мексиканская ничья”. Кто бы из нас ни выстрелил первым, умрут оба.

Джонатан не мог не оценить самообладания Биде.

– И как же обычно выходят из такой ситуации? В вашей стране?

– По традиции оба должны убрать пистолеты и все обговорить. Таким образом было спасено немалое количество спальных мешков.

Биде рассмеялся.

– У меня не было намерения стрелять в вас, Джонатан.

– Извините. Вероятно, меня сбил с толку ваш пистолет, Жан-Поль.

– Я только хотел произвести на вас впечатление. Может быть, испугать. Не знаю. Это был жест глупца. Пистолет даже не заряжен.

– В таком случае, вас не затруднит бросить его на кровать?

Биде на мгновение замер, потом весь обмяк, ссутулился и уронил пистолет на кровать. Джонатан медленно приподнялся на локте, продолжая указывать на Жан-Поля пальцем, спрятанным в мешке, просунул вторую руку под мешок и извлек пистолет. Когда Биде увидел, как из-под водонепроницаемой ткани показалась рука с пистолетом, он пожал плечами, чисто по-галльски изображая покорность судьбе.

– Вы очень смелый, Джонатан.

– Просто у меня иного выбора не было.

– В любом случае, вы очень изобретательны. Но в этом не было никакой надобности. Как я уже сказал вам, мой пистолет даже не заряжен.

Джонатан выбрался из мешка и подошел к креслу, в которое уселся, не отводя пистолета от Биде.

– Хорошо, что вы решили не стрелять. Я бы чувствовал себя полным идиотом, если бы мне пришлось, согнувши палец, орать “пиф-паф!”.

– Разве не оба должны убрать оружие после этой самой мексиканской... как ее?

– Никогда не верьте гринго. – Джонатан обрел спокойствие и уверенность. Было ясно одно – Жан-Поль был непрофессионалом. – Вы пришли сюда с какой-то целью, я полагаю?

Жан-Поль смотрел на собственную ладонь, водя большим пальцем по ее линиям.

– Я думаю, что мне надо вернуться к себе в номер, если вы не против. – Он отвернулся. – Я и так уже выставил себя перед вами полным ослом. Я ничего не добьюсь, усиливая это впечатление.

– Мне кажется, я имею право на некоторые разъяснения. Ваш визит в мою комнату был... несколько необычен.

Биде тяжко уселся на кровать, ссутулившись, пряча глаза, и были в его облике такая тоска и подавленность, что Джонатана ничуть не встревожило, что Биде теперь вполне мог дотянуться до своего пистолета.

– Нет в мире ничего более жалкого и смешного, Джонатан, чем разъяренный рогоносец. – Биде печально улыбнулся. – Никогда не думал, что окажусь в роли Панталоне.

Джонатана охватило неприятное смешанное чувство жалости и презрения, которое он всегда испытывал к людям, психологически слабым, в особенности к тем, кто не мог самостоятельно совладать со своими интимными проблемами.