Санкта-Психо
Шрифт:
Ханна почти никогда с ней не встречалась — Жозефин обычно приводил и забирал пожилой мужчина.
— Летом я оставила здесь несколько таких книг… Собственно, четыре штуки. Я написала их для старшей сестры, но ей не разрешили их взять.
Ханна прекрасно знает, о чем она говорит. Те самые книжки с картинками, что ей давал Ян. Но она качает головой:
— Понятия не имею… Но, пожалуйста,
— Правда?
— Конечно. Проходите.
Женщина снимает зимнюю обувь и расстегивает куртку.
Ханна наблюдает:
— Вас зовут Алис Рами?
Женщина выпрямляется и кивает, но вид у нее настороженный. Смотрит прямо в глаза:
— Откуда вы это знаете?
— Я слышала о вас.
— Вот как? — не особенно приветливо спрашивает она, но Ханна все равно продолжает:
— Да… вы ведь музыкант?
— Была когда-то… много лет назад.
— И что случилось?
Рами вздыхает:
— Много чего… Моя сестра заболела. Ей становилось все хуже и хуже, да и я чувствовала себя не особенно… Так что с музыкой пришлось покончить.
Все понятно. Она говорит о своей старшей сестре, Марии Бланкер.
— Но она… ваша сестра то есть… получает необходимое лечение?
Господи, что за формулировка…
Алис Рами кивает, и Ханне очень хочется узнать, за что ее сестру поместили в Санкта-Психо. Но вместо этого она спрашивает:
— Вы надеетесь, она скоро выпишется?
— Да… Мы надеемся. Ради Жозефин.
— Замечательно… Я знаю, как это — ждать кого-то.
— Вы тоже ждете?
Ханна задумчиво покачала головой:
— Нет… уже нет. Раньше ждала. Ждала одного мужчину… замечательного по-своему человека.
Они замолчали. Из кухни послышались голоса, и на пороге появились Мария-Луиза и доктор Хёгсмед. Хёгсмед спрашивает что-то о личном шкафчике.
— Да, был… у него был личный шкаф. Он заперт, конечно, но у нас есть резервный ключ.
Ханна переводит взгляд на Рами. Вот она… женщина, которая снилась Яну Хаугеру всю осень. Он отчаянно искал ее — но не там. А она была совсем близко. Ну не ирония ли судьбы?
И так и не нашел. Ему так и не удалось получить ответы, но, может быть, Ханне стоит попробовать?
— Пойдемте. Давайте искать книги вместе.
За спиной какой-то шум.
Мария-Луиза открыла шкафчик Яна. Он был так набит, что какие-то вещи вывалились на пол. Дождевик, велосипедный насос и несколько книг.
Ханне вовсе не хочется смотреть на его личные вещи. Она поворачивается к Рами:
— Можем поискать в ящиках с книгами…
Но та вроде ее и не слушает. Она смотрит на что-то, не отрывая глаз:
— Вот же они…
Рами права — книги лежат на полу под шкафом Яна. Ханна прекрасно их знает. «Зверомастер», «Ведьмина болезнь», «Вивека в каменном доме» и «Сто рук принцессы».
Четыре сказки об одиночестве.
Ханна хочет остановить Рами, но куда там… Та быстрым шагом подходит к шкафчику, втискивается между Марией-Луизой и Хёгсмедом, подбирает книги с пола и начинает листать.
— Кто-то в них рисовал… смотрите! Вы не знаете кто?
Она поднимает глаза на Ханну, но та молчит. Перед глазами у нее лицо Яна Хаугера.
На полу осталась еще одна книга. Ханна не видела ее раньше — она лежала под остальными.
Старая черная тетрадь с фотографией на обложке: с больничной койки прямо в камеру смотрит светловолосый мальчик.
Рами встает, не отводя взгляда от фотографии:
— И этот снимок я знаю… Я сама его сделала. Очень, очень давно… много лет назад. — Открывает тетрадь и читает имя: — Ян Хаугер. Он здесь работает?
Марии-Луизе явно неприятен этот вопрос.
— Нет, — говорит она. — К сожалению, он здесь уже не работает… А вы его знали?
Рами медленно наклоняет голову. Ханна чувствует, как откуда-то из живота поднимается панический ужас. Хочет что-то сказать, но Рами не обращает на нее внимания — перелистывает густо исписанные и разрисованные страницы.
Потом опускает дневник и тихо, задумчиво улыбается:
— Да, я его знала. Мы были друзьями — Ян и я.