Сансара. Оборот третий. Яйца Нимиры
Шрифт:
– С ними была птица, – сказал, помолчав, голем. – Чёрная птица. Я понимаю, если вы подумали, будто они священны и спустились с неба, чтобы положить конец нашему господству, но…
– Нет у вас никакого господства, сектанты! – разозлился Яйцерик. – Яйца веками жили, как мы, яйцеверы! А вы – всего лишь кучка помешавшихся…
Смех голема его оборвал. У голема было преимущество: он говорил и смеялся всеми яйцами сразу, то есть, был громче любого отдельно взятого яйца.
– Ты не так уж стар, Яйцерик, но Высшая Яичница уже совершенно не озаряет своим сиянием твой желток. Скоро, скоро прилетят Благословенные Птицы. И куда, как ты думаешь, положат они новые яйца? В безопасное место на ровной площадке, где все яйца стоят чистыми и красивыми в ожидании перерождения, или в какую-то непонятную деревню, где яйца бегают и прыгают, ежесекундно рискуя быть разбитыми? Они положат яйца к нам, Яйцерик. Ещё две-три кладки, и мы поглотим твою деревню, как поглотили десятки деревень до этого. Многие из твоих так называемых «яйцеверов» уже добровольно присоединились к нам. Посмотри. Узнаёшь ли ты вот это яйцо, составляющее меня?
– Яйцериса! – ахнул Яйцерик.
– Да, это я, – раздался одинокий яичный голос. – Я отвергла свою яичность, и с тех пор в мой желток пролился свет Высшей Яичности. Я провожу дни в любви ко всему сущему.
– Мы не враги, Яйцерик, – вновь заговорил голем всем големом. – Когда ты позволишь себе это понять, твоя жизнь изменится.
С грохотом захлопнулась дверь. Послышался характерный звук перекатывающегося яйца. Я тихонько откашлялся. В трагическом молчании Яйцерик запрыгнул на свой стул и уставился в пустую тарелку. Отчётливо было слышно, как на стене тикают часы в форме яйца.
– Хватит! – вдруг рявкнул Яйцерик, и тарелки на столе подпрыгнули так, будто бы он стукнул по нему кулаком.
– Охеррррррел? – обиделся ворон и на всякий случай перебазировался на плечо Диане. – Ррррразоррррррался!
Полностью проигнорив птичку, Яйцерик обратился ко мне:
– Поначалу я действительно думал, что вы пришли с неба помочь нам в борьбе. Но пора открыть яйцо на очевидное. Яйцефиона только и делает, что гуляет в лесу, рискуя столкнуться с тайной кладкой яйцекратов. Яйцедиана вообще ничего не делает. Птица только ругается. А ты, Костя Старательное Яйцо, самый лучший из всех, так и не научился отличать яйцо от яйца!
– Как ты меня назвал? – вытаращил я глаза.
– И меня! – подхватила Диана.
Фиона молчала. Она вообще после своих лесных трипов стала молчаливой, и сейчас-то пришла только потому, что вечер приближался, а вечер приносил запах гипотетического бухла. Всё-таки от алкоголизма ни в какой лесной дзен не спрячешься.
– Папа сделал тебе комплимент, – пробормотала Яйцерина. – Только представители самых знатный родов имеют право…
– Молчи, Яйцерина! – Яйцерик снова стукнул невидимым кулаком по столу. – Вы, пришельцы, того и гляди спровоцируете войну, и виноват буду я. Моя семья понесёт ответственность за вас! Я не могу этого допустить.
– Выгоняете? – спросила Диана.
Паники у неё в голосе, мягко говоря, не слышалось.
Яйцерик замялся. Я мысленно фыркнул. Быстро же у него запал иссяк.
– Ещё три дня, – промямлил он. – Если через три дня Костя Старательное Яйцо не научится отличать яйцо от яйца, вы покинете мой дом. Я не имею права рисковать своими яйцами.
– Понимаю, – сочувствующе сказала Диана. – Яйца – они одни, на всю жизнь. Да же, Фиона?
Фиона негромко на неё зашипела, давая понять, что убила бы, да нечем. Я сильно наклонил голову, чтобы не было видно попыток сдержать смех. Но Яйцерик заметил.
– Вам смешно? – закричал он, подпрыгнув на стуле (как?!). – Вы потешаетесь над яйцами, которые дали вам приют? Которые делятся с вами благодатью? У нас, между прочим, её не так уж и много!
– Папа! – одёрнула его Яйцерина.
– Что «папа», что «папа»? Ты была в гостях целую неделю, ты не видела, как они оставляют полные тарелки! Благодать быстро портится, ты же знаешь. Да все знают! Мне приходилось её выбрасывать, совершая тяжкий грех!
– Простите, – подняла руку Диана, как примерная школьница. – А о чём вообще речь? Что за «благодать»?
– То, что лежит у тебя в тарелке, неблагодарное яйцо! – крикнул Яйцерик.
– О… – Диана взяла ложечку и потыкала пустоту. – Так это надо есть? Я не знала.
– А вы что, думали, мы тут просто так сидим перед пустыми тарелками?
– Нет-нет, – поспешил я заверить Яйцерика.
И тоже взял ложку. Ощущение было такое, будто с ребёнком играешь. Зачерпнул ничто, сунул в рот, прожевал, проглотил. Прислушался к ощущениям – мало ли…
– Я не могу смотреть на это глумление! – Яйцерик свалился со стула и стремительно выкатился за дверь.
***
– На фиг, – решительно сказала Диана, когда мы вышли на улицу после ужина.
– Действительно, – подхватила Фиона. – Если у них и алкоголь в таком же духе…
– Тихо вы! – одёрнул я обеих. – Не хватало ещё, чтобы нас в самом деле выставили.
– А что мы теряем? – посмотрела на меня Диана, озарённая лучами заходящей яичницы и очень при этом красивая, несмотря на изрядно пошорканное платье. – Миску «благодати» вечером и нытьё яйца?
– Крышу над головой мы теряем, – проворчал я. – Плюс, может, он вообще психанёт и сдаст нас яйцекратам. А те – сама видела, ребята спокойные, но их бронепоезд стоит на запасном пути.
Фиона, вздрогнув, потёрла затылок, куда прилетело яйцом-камикадзе.
– Ну и свалим сами, – сказала Диана, сложив руки на груди. – Поживём в лесу. Фиона же, вон, как-то справляется.
Я тихонечко взоржал.
– Не поняла юмора, – процедила сквозь зубы Диана.
– Фиона – частично кошка, у неё инстинкты есть, которые не только бухать зовут, – пояснил я. – Я, допустим, тоже в походы ходил, в школе. Да и так, на шашлычки с пацанами ездили, планировали на день, зависли на неделю. Потом, у нас с Фионой хоть шмот соответствующий. А ты в своём платье как в лесу жить собралась? Ты вообще себе представляешь, что это такое? Мне таки кажется, что твоя крутизна – больше в городских условиях проявляется.
Диана презрительно фыркнула на меня и отвернулась к яичнице, почти сползшей за горизонт. Но, что интересно, промолчала. Секунд пять. Потом буркнула:
– Всё-то тебе моё платье покоя не даёт.
– Есть немного, – признался я. – Я не говорил, что работаю внештатным агентом передачи «Снимите это немедленно»?
Тут Диана повела себя совершенно неожиданно. Она усмехнулась и вдруг, придвинувшись ко мне, склонила голову к моему плечу.
– Херррррасе, – отреагировал ворон на крыше яйцедома.