Сантьяго
Шрифт:
– Вы же не знали Сократа, когда он был Уиттейкером Драмом. А сменив имя, он не совершил ничего знаменательного, кроме как пообщался с Сантьяго.
– Это грязные инсинуации! – возмущенно воскликнул Сократ.
– Почему Сантьяго? – спросила Вера.
– У меня к нему профессиональный интерес. А у вас?
– Тоже. Я действительно снимаю документальные фильмы. И убедила пару спонсоров, что смогу сделать эксклюзивное интервью с Сантьяго, получив под это солидный аванс.
– А теперь пришло время отрабатывать обещания, – заулыбался Каин.
Вера кивнула.
– У меня ушел почти год, чтобы выйти на Сократа. И я не хочу, чтобы вы убили его до того, как я с ним поговорю. – Она искоса глянула на поднявшегося с пола Тервиллигера. – Кто это?
– Не обращайте на него внимания.
– Премного вам благодарен, – обиженно пробормотал Тервиллигер, ступил на ушибленную ногу, скривился от боли. – Похоже, перелом.
– Никакого перелома нет, иначе ты бы не стоял на двух ногах, – бросила Вера. – А теперь перестань хныкать и помолчи.
Тервиллигер зло глянул на нее и начал массировать колено.
– Итак, мистер Каин, – она повернулась к охотнику за головами, – что теперь?
– Ваши предложения?
– Наши интересы близки, но не идентичны, – продолжила она. – Мне без разницы, убьете ли вы Сантьяго после того, как я сниму о нем фильм. Вы же не будете возражать против съемок, если они не помешают вам получить вознаграждение, назначенное за его голову? Я думаю, нам нет резона ссориться из-за того, кому вытягивать из Сократа нужную нам информацию.
Каин кивнул:
– Значит, загвоздка только в тебе, Уиттейкер.
Сократ улыбнулся:
– Ничего не изменилось, Себастьян. Ты не можешь меня убить, я не могу предать Сантьяго. И хотя изрядно помучить меня – в твоих силах, желаемого тебе не добиться.
– Такая возможность существует, – признал Каин. – С другой стороны, поиски твоего болевого порога доставят тебе куда больше неприятных минут, чем мне.
– Это лишнее, Себастьян, – вмешалась Вера. – Есть более эффективные способы.
– Я готов выслушать любые рациональные предложения.
– Мы впрыснем ему пару кубиков ниатола, и он расскажет все, что мы хотим узнать.
– Охотникам за головами несвойственно иметь при себе ниатол.
– Как хорошо, что я оказалась более предусмотрительной. – Вера раскрыла сумку.
– Вы полагали, что придется им воспользоваться?
– Я не исключала такой возможности. – Она вытащила небольшой сверток, начала разворачивать его.
– Но вы же не могли знать, что застанете здесь меня. Как вы намеревались добиться его содействия?
– Точно так же, как я убедила вашего маленького приятеля оставить меня в покое. – Она уже держала в руке маленький флакон, обмотанный морозильной лентой. Мгновение спустя наполнила из флакона стерильный шприц.
– Хорошо, Себастьян. – Сократ вздохнул. – Обойдемся без лекарства. Я скажу все, что вы хотите узнать.
– Я рад, что ты внял голосу разума, но, думаю, мы все равно воспользуемся ниатолом. На случай, что твоя память даст сбой. Закатай рукав.
Сократ подчинился. Вера направилась к нему со шприцем в руке.
– Мне представляется, что в шприце больше двух кубиков, – заметил Каин.
– Ниатол второй раз не замораживается, – ответила Вера. – Потом мы просто выбросим шприц в дизентегратор.
– Тервиллигер, подойди к нему и придержи на случай, если он передумает, – приказал Каин.
Тервиллигер с опаской посмотрел на Сократа:
– А может, вы сами?
– Моя работа – держать бластер, – рыкнул Каин, – а твоя – делать то, что я тебе говорю. Не бойся, он не лягается.
Тервиллигер осторожно приблизился к Сократу.
– Я слышал о ниатоле, но никогда им не пользовался, – продолжил Каин. – В моем деле признание обычно не требуется. Когда он начнет действовать?
– Примерно через девяносто секунд, – ответила Вера. – Может, через две минуты. – Она подождала, пока Тервиллигер обездвижит руку Сократа, с третьей попытки вогнала иглу в вену, начала вводить ниатол.
И тут произошло непредвиденное.
Сигара перекочевала изо рта Сократа в его свободную руку, и внезапно ее тлеющий кончик воткнулся в правое запястье Веры. Та вскрикнула, отпрыгнула от кресла, выпустив из пальцев шприц. Тервиллигер попытался оглушить Сократа, но удар пришелся в шею, а инерция вынесла Тервиллигера на середину комнаты, между Каином и Сократом.
– Ложись! – гаркнул Каин, но еще до того, как слово сорвалось с его губ и Тервиллигер бросился на пол, Сократ выдавил в вену весь находящийся в шприце ниатол.
– Ты проиграл, Себастьян. – И на его губах заиграла ироничная улыбка.
Каин уже все понял и опустил пистолет.
– Кретин! – бросила Вера. – Ты уже покойник.
– Безболезненная смерть – не самая худшая. – Язык Сократа начал заплетаться.
– Раз уж тебе предстоит встретиться с Создателем, молись, что Он из тех, кто умеет прощать, – бросил Каин.
– Не волнуйся, Себастьян, – попытался улыбнуться Сократ. – Я с Ним договорился.
И он застыл, откинувшись на спинку кресла.
– Дерьмо! – вырвалось у Веры. – Кто бы мог подумать, что все так закончится? – Она приподняла веко, несколько секунд смотрела на зрачок, убрала руку. – Все кончено.
– Он действительно умер? – Тервиллигер не отрывал взгляда от Сократа.
Вера презрительно посмотрела на него, но промолчала.
– Премного вам благодарен. – Голос Каина сочился сарказмом.