Сапфировая королева
Шрифт:
Красовский порозовел и пояснил:
– Порывался разбить стекло в знак протеста.
– Даже так? – удивился губернатор. – Должен признаться, я никогда не понимал удовольствия, которое получают от посещения заведений такого рода. Да и вообще вокруг любви слишком много… много всего наверчено.
Поскольку сам губернатор находился в преклонном возрасте, вполне естественно, что он не находил ничего особенного в том, что лично ему было уже не нужно. Впрочем, даже куда более умный человек, а именно лорд Честерфильд, на старости лет объявил, что секс – совершенно
– А что там насчет варшавского молодчика? Удалось напасть на его след? – поинтересовался губернатор.
– Похоже, что так, – ответил Красовский. – Человека, похожего на него, видели в одной из гостиниц, но потом постоялец неожиданно исчез. Полагают, что он мог уже скрыться из города.
Однако, как уже известно благосклонному читателю, Валевский не успел никуда скрыться. Его приволокли в дом к Хилькевичу, который ждал его в гостиной. Кроме хозяина, в комнате находились также Розалия, которая шепотом о чем-то переговаривалась с Виссарионом, и Вань Ли, под глазом коего красовался здоровенный синяк. Лжекитаец съежился на диване, обхватив себя руками, и мрачно смотрел мимо всех присутствующих.
– Вот он, – объявил граф торжествующе, входя в гостиную.
– Леонард Валевский? – спросил Хилькевич у невысокого блондина, которого Пятируков только что втащил в комнату за шиворот.
– Ну, я, – буркнул поляк.
– Очень приятно. А я – Виссарион Сергеевич Хилькевич, – с любезной улыбкой промолвил хозяин. – Так, значит, мне скоро конец?
– Что, простите? – озадаченно переспросил поляк.
Хилькевич небрежно кивнул Пятирукову, и от удара последнего Валевский согнулся пополам и осел на пол. Его лицо покраснело, он задыхался и кашлял.
– Парюра у него? – спросил Хилькевич у графа.
Тот отрицательно покачал головой.
– Розалия, осмотри его вещички! – распорядился хозяин.
Королева борделей завладела коричневым чемоданом и принялась деловито выбрасывать из него содержимое. Валевский тяжело дышал, но с пола подниматься не торопился. Он отлично знал, куда попал, и понимал, что так просто его теперь не отпустят.
И вообще, несмотря на свою неприязнь к баронессе Корф, Леон неожиданно ощутил, что предпочел бы сейчас находиться в ее обществе. Не говоря уже о том, что баронесса куда более достойный противник, она бы никогда не позволила себе обойтись с ним грубо или уничижительно.
– Вы зря стараетесь, – бросил Валевский, не сдержавшись. – Я не крал этих украшений!
Хилькевич приподнял одну бровь и повернулся к Вань Ли.
– Он плинес мне кольцо, – мрачно уронил тот. Теперь стало заметно, что два зуба у Вань Ли выбиты, так что букву «р» он теперь не выговаривал не потому, что стремился походить на китайца, а потому, что просто не мог.
– Где кольцо? – спросил Хилькевич
– У меня в кармане. Я…
Граф Лукашевский за воротник вздернул Валевского на ноги, похлопал по его карманам, нашел кольцо и протянул хозяину дома.
– Кольцо женское, – заметил Хилькевич, тщательно осмотрев его. – Кстати, в списке пропавших украшений фигурирует кольцо с большим сапфиром. – Король дна хищно оскалился.
– Это кольцо из Вены, – огрызнулся Валевский. – Я сам его носил одно время, и оно вовсе не женское.
– Ну да, пальцы-то у тебя тонкие, – усмехнулся Хилькевич. – Берегись, парень! Ты мог обмануть Вань Ли, нацепив на свою руку колечко, но не меня.
Розалия, которая закончила осмотр вещей, теперь ощупывала швы чемодана, пытаясь найти тайник. Валевский отвернулся, брезгливо выпятив губу.
– Где парюра? – грозно вопросил Хилькевич.
– Говори, когда тебя спрашивают, – угрожающе просипел Пятируков, видя, что Валевский не торопится отвечать.
– У меня ее нет, – спокойно промолвил тот.
– И ты ее не крал, по твоим словам, – усмехнулся Хилькевич. – Почему же тогда баронесса Корф приехала в наш город искать тебя и украшения, а?
Валевский пожал плечами:
– Потому что у полиции неверные сведения. Я не имею отношения к этому делу.
Хилькевич покосился на Розалию. Та покачала головой, показывая, что в чемодане никаких тайников нет.
– Где ты спрятал украшения? – мягко, но настойчиво спросил Хилькевич.
– Как я мог спрятать то, чего у меня нет? – вспылил поляк.
В комнате повисло напряженное молчание.
– Мне известно, что ты отличный вор, – сказал наконец хозяин, не переставая зорко наблюдать за Валевским. – Интересно, останешься ли ты таким, если я велю переломать тебе пальцы?
И Вань Ли невольно затрепетал, хотя угроза относилась вовсе не к нему. Однако Валевский не зря выше всех ставил Наполеона – присутствия духа ему было не занимать.
– Можете сразу отрезать мне руки, да и голову заодно, – заявил поляк, глядя прямо в лицо Хилькевичу. – Только это все равно ничего не изменит, потому что если я не брал украшений, я их не брал. И точка!
– И как же ты можешь доказать? – осведомился хозяин дома.
Валевский пожал плечами.
– Не знаю. А как можно доказать, что я не делал чего-то? Вот вы, вы можете доказать, что сами их не крали, например?
Улыбка тронула сжатые губы хозяина.
– Виссарион Сергеевич, – вмешался граф, – можно я за него возьмусь?
– Нельзя, – рыкнул хозяин.
– На словах-то он храбрый, как все поляки, – проворчал Пятируков, – а если его как следует прижать…
– Не стоит, – отозвался Хилькевич. – Тем более что парень нам еще пригодится.
Валевский насторожился. Это было что-то новое, и оно ему крайне не понравилось.
– Ты мне кое-что должен, – пояснил Хилькевич, заметив его вопросительный взгляд.
– Я? – удивился вор. – Я даже не работал в вашем городе!
С его точки зрения, два украденных кошелька (один из которых он к тому же вернул) никак нельзя было считать работой.