Сапфировый туман
Шрифт:
— В первое время всё было спокойно. Вы вышивали, рисовали. Я, кстати, спрятала ваши рисунки и поделки. На ужин спускались вниз, когда хозяин был дома. Но однажды всё закончилось, — девушка глубоко вздохнула.
— Что тогда произошло?
— Я помню, что за вами пришла Гертруда. Вы несколько дней плохо себя чувствовали от ребёночка. И она сказала, что надо подобрать травы и ещё что-то, уже и не припомнить. Говорила быстро и всё торопила вас. Я ещё удивилась тогда, зачем вам идти вниз, когда всё можно было принести сюда. Меня вы
— Где хозяин предавался блуду с минетчицей, — констатировала я факт.
— Э-э-э-э. Это я видела позже. А тогда это было не там. Я после подслушала, как Гертруда рассказывала Элзе, вы, наверное, помните рыжую жену Сэвиша — кузнеца, они подруги, — я кивнула на автомате, — что вы тогда наткнулись на хозяина и на леди Аннабель в купальне, и убежали в слезах.
— Нет. Меня туда отвела Гертруда.
Я сказала это с уверенностью, зная уже сценарий.
— Госпожа, вы же и раньше знали, что Аннабель его любовница. Почему вас так это расстроило?
— Слышать от кого-то сплетни и видеть — это не одно и то же, Силва. Знать-то знала, но надеялась, что у нас сложится, — я вспомнила Павла.
— Хозяину вы нравитесь. Он посещал вас каждый день до беременности, — искренне произнесла Силва.
— Ага. Любвеобильный ваш хозяин. Прямо безотказный, — с сарказмом произнесла я.
Я привстала, чтобы одеться, когда распахнулась дверь. И совсем не та, что была закрыта на щеколду, а та, что я даже не заметила. Она располагалась за котлом с горячей водой и была прорублена в кухню.
— Что за …!? — в голове прыгали одни междометия и застрявшие в горле весёлые выражения алкаша Васи из соседнего подъезда.
Глава 9. Аппетитный
Если сказать, что я была в шоке, то это ничего не сказать. Такой подставы я точно не ожидала.
Опешил вначале и Годвин. Но он пришёл в себя быстрее.
— Странно тебя видеть здесь, — сказал он.
— Почему это? Я же не с улицы пришла. Это мой дом. Или у меня здесь есть ограничения? Силва, подай платье, что застыла? — более грубо, чем хотела, приказала я.
Девушка зашуршала одеждой и подошла ко мне.
— Может, выйдешь? — с надеждой спросила я, видя, как мужчина начинает раздеваться.
— С чего бы это? Я у себя дома, и ограничений в перемещении у меня нет, — с сарказмом подколол он меня.
— Тогда хоть отвернись, — потребовала я охрипшим голосом.
— На свою собственность я имею право смотреть, — выдал он, нахально улыбаясь.
— Хм. Ну и пялься. Просто после родов я не в форме и не хотела задевать твой эстетический вкус. И самой, если честно, неприятно, — я глубоко вздохнула и просто распахнула простынь, заодно цепляя короткую нижнюю рубаху у Силвы.
Девушка выхватила полотно и, пискнув, убежала.
— Да чтоб тебя черти на огне жарили, идиотка! — выругалась я, подбегая и закрывая
Со злостью натянула рубаху и подошла к крюкам, чтобы взять платье. Одним коленом пришлось опереться об скамью, чтобы дотянуться.
Сзади раздался едва слышный вдох.
«Ага. Я тоже думаю, что у малышки красивая попочка», — про себя усмехнулась я.
Ещё ранее, когда я скинула простынь, то заметила, как мужчина окинул моё тело цепким взглядом. Когда развернулась, чуть заикой не стала на всю жизнь: Годвин оказался очень близко (когда только и успел так быстро?). Глаза — и так тёмные, — сейчас были похожи на чёрные дыры провала в бездну. Ноздри раздувались от возбуждения, а губа прикушена белоснежными зубами.
«Блин. Мечта стоматолога. Откуда такие зубы в это время?»
— Вин, я здесь, — приятный женский голос — и вот она, минетчица Аннабель собственной персоной. Так забавно было увидеть её вытянутое от удивления лицо, которое постепенно темнело от стыда. Или от злости? В любом случае, девица была в раздрае.
А я почему-то вдруг успокоилась. Полный штиль на море. Паруса тряпками висят.
— Ты что-то здесь забыла, Аннабель? — спросила я, приподняв одну бровь для пущей выразительности лица.
Годвин же, который скрипнул зубами при появлении женщины, с изумлением посмотрел на меня. Аннабель тоже застыла, её лицо приобрело оливковый оттенок.
— Я на непонятном языке изъясняюсь? Вроде, нет. Мало, что не постучалась, что должен делать каждый воспитанный человек, так ещё и стоишь в купальне с мужчиной.
— А ты что тут делаешь? Никогда же не опускалась до купальни! — нагло ответила она.
— Я тебе не подруга, и не надо мне тыкать — это во-первых. Во-вторых, я здесь со своим законным мужем. И в-третьих, с какой стати я должна отчитываться перед тобой? Уходи немедленно!
— Вин? — развернулась Аннабэль к Годвину.
— Вин??? Это ты, дорогой муж? С каких это пор лэрд Годвин стал Вином для подстилки? — усмехнулась я.
— Прекратите, — ожил мужчина. — Обе уходите!
— Не пойду. Мне надо одеться. Хотя, я передумала. Буду тебе спинку тереть, а может и приятное сделаю. Я соскучилась, — невозмутимо сказала я и упёрлась руками в бока.
— Бель, уходи, — попросил Годвин. Его тихая просьба полоснула по сердцу. Так просят только близкого человека.
«Как так можно? При живой жене? Какого ты тогда на Мелинде женился?»
Дверь на кухню закрылась с другой стороны.
— Что ты хочешь доказать? Чего хочешь добиться? — спросил мужчина.
— Я-то знаю, чего хочу. Знаешь ли ты? Определись, наконец, кто тебе больше нужен. Не то потеряешь и семью и драгоценную любовницу.
Голос у меня был грустный. Я вспомнила свою ситуацию. Обещание Павла не отпускать. Тогда зачем предавал?
— Слишком смелая стала. Ты сказала, что потрёшь мне спинку. Даже удовольствие мне доставишь.