Сапфировый туман

Ветрова Ася

— Наслаждаюсь твоим вкусом, муж мой, — голос сел от волнения, но не дрожал. Какая я молодец.

«Работай, детка, ротиком, зарабатывай себе на приличную жизнь. Тем более, что мужчина просто конфетка», — подумала я и очень удивилась своим мыслям. Когда я успела стать такой меркантильной и развратной?

Заглотила не хилый ствол наполовину. Сжав губы, потянулась наверх, с пошлым чмоком выпуская головку. Оттянула крайнюю плоть и лизнула снова, выдыхая горячий воздух, как дракоша. Первый стон прозвучал, как музыка.

Несколько

движений головой вверх-вниз и полное заглатывание, до горла. Второй, более протяжный стон — и в волосы зарылась большая ладонь, вторая схватилась за плечи.

Я почувствовала, как стала сокращаться матка. Лёгкая незначительная боль — и вниз устремилась теплая жидкость. Если учует запах, откинет в сторону. Почему-то это я знала.

Мягкое перекатывание яичек между пальцами и движение головой ускорилось. Свободное скольжение вниз, пока головка не упрётся в глотку и со сжатием губ, оттягивая вверх. Хватка в волосах окрепла, как и на плече пальцы впились в нежную кожу, а колени взяли моё тело с боков в жёсткий захват. Поняв, что он скоро кончит, продолжила действовать рукой, быстро и ритмично, пока тёплая белесая струя не ударила вверх. Продолжила, выдаивая сперму до конца.

Меня выпустили из захвата. Я встала, прошлась до котла, развела воду в ковше и, вернувшись, стала обмывать пах мужа. Годвин только дёрнулся, но не сдвинулся с места, внимательно следя за мной, как хищник за добычей. Думаю, что я выглядела соблазнительно. Белая рубаха до середины бедра, что, намокнув, не оставляла места фантазии. Растрёпанные волосы, тяжёлой волной спускающиеся до поясницы. Горящие глаза и опухшие губы. Соблазнительная картинка.

Тонкие ноздри мужчины хищно раздувались. Учуял запах зверь.

Под пристальным взглядом обмылась сама, быстро удаляя красные дорожки.

— Кровь? — меня обняли сзади. — Фаина тебя посмотрит.

— Не надо. Это нормально. Даже хорошо, что всё это из меня вылилось. Быстрее заживёт, — ответила я. Руки напряглись. Разорвет на фиг на куски. — Но мне её помощь не помешает. Попрошу настойку или отвар.

— Ты изменилась, — развернул он меня к себе. Прошёлся пальцами по мокрой щеке, шее и ключицам, собирая капли воды. Я не успела ещё вытереться.

Нежный поцелуй в губы был неожиданным.

— Ты ничего мне не хочешь рассказать? — спросил он, прижимаясь колючей щекой к моей. Горячий воздух в ухо заставил вздрогнуть.

— Может со временем. Но не сейчас. Я не готова, — еле выдавила из себя. Низ живота скрутило. Но я не позволила себе издать ни звука.

— Хорошо. Я подожду. Но до того момента больше не прикасайся ко мне, — похолодел его голос. Он отодвинулся. Я облегчённо вздохнула.

— Отлично. Но вот что я тебе скажу, дорогой муженёк. Если я узнаю, что ты спишь с кем-то — забудь обо мне. Раз и навсегда. Я брезгливая. Сегодня отмывала тебя для себя.

— Ты угрожаешь мне? — тряхнул он меня, как тряпичную куклу.

— Предупреждаю, — не позволила себе отвести

твёрдый взгляд. — И не стоит меня недооценивать. То, что удалось сотворить со мной в первый раз, во второй раз не прокатит. Я уже не та глупая девочка-одуванчик. У меня было достаточно времени, чтобы пропустить через себя всё ваше дерьмо.

— Замолчи! Не выводи меня из себя, — зарычал лэрд.

— Мне ребёнка кормить надо, — сказала я и надавила на сосок. Белая струйка брызнула на грудь мужчины и потекла вниз.

Моё лицо горело огнем, но я была спокойна, как сытый удав.

Когда он собрал пальцем и слизал языком молоко, тело пронзила сладостная боль, стрельнувшая из лона и зажегшая огнём тело. Лёгкий вздох — и глубокий жадный поцелуй. Мне показалось, что он меня проглотит. Но длилось это всего несколько секунд.

Мужчина отвернулся и стал быстро одеваться. Рубаха, килт, гетры и низкие, мехом наружу, сапоги. Через минуту я осталась одна.

Силва ждала меня наверху, укачивая разоравшегося малыша.

К обеду я не стала спускаться. Не было желания провоцировать мужчину ещё больше. Я выбила его из колеи. Он-то не знал, что я другой человек. Конечно, я кардинально отличалась от его тихой, безмолвной жены. Ещё большой вопрос: что она была за человеком? Как себя вела?

Я примерно представляла себе здешнюю жизнь. Какое воспитание могла Мелинда получить, умела ли она читать, писать? Вышивать я, например, не умею. Рисую тоже не ахти. Знаний у меня много, слишком много, даже для средневекового учёного средней руки. Но кому они нужны? Смогу ли я свободно применять свои навыки, не навлеку ли я на себя беду?

Голова у меня гудела, как чугунный колокол.

Надо было с чего-то начинать, чтобы освоиться. Узнать быт, людей, что будут жить рядом. Поискать библиотеку. Хотя, здесь она вряд ли будет. Но мысли о тамплиерах не давали мне покоя. Ковры, изящные предметы мебели, медная ванна. Может, что ещё найду, всё это не отсюда. Это награбленное в крестовых походах. Я не лохушка-жена средневекового мужчины — "ой, даже не дышите в мою сторону, а то испарюсь". Я современная женщина. Любопытная, неглупая, страстная натура. Так что впереди меня ждут приключения. Главное — не переиграть саму себя.

Одна радость: горная Шотландия славилась гордыми, мужественными и независимыми людьми. И все примочки Европы их миновали.

Глава 11. Ожидание

Солнце почти скрылось за горной грядой, ярко слепя глаза и поливая червонным золотом водную гладь. Затем темнота опустилась разом, как будто накинули полог. Время, когда тонкая грань между днём и ночью разливается густыми серыми сумерками, кажется волшебным. Густой туман волнами, лениво вихрясь бурунами, когда его кто-то тревожит, устилает овраги, выемки и озерную гладь. Деревья утопали в серой дымке, а кусты горбились, став похожими на застывших фантастических зверей.