Сапожок Пелесоны
Шрифт:
Я нащупал руку Рябининой и потянул ее за собой.
– Ай-я-яй! Сейчас что-то будет! Будет что-то очень нехорошее! – причитал за моей спиной кенесиец. – А стражницы вооружены! Копьями!
– Заглохните, Дереванш! – не выдержал я.
9
Букетик цветов благополучно миновал лестницу и залетел под освещенный факелами портик. Я находился шагах в десяти от Бланша Дебоша и всячески желал, чтобы он попытался скорее проскользнуть в щель между створками двери. Однако
– Кто идет? – вздрогнув, спросила илийка в длинной бирюзовой тунике.
Здесь и другие девы увидели букетик, повисший в воздухе без всяких причин. На их лицах проступило милое обалдение.
– Кто здесь? – робко спросила другая непорочная дева, приподняв копье.
Бланш Дебош, как истинный рыцарь и человек чести не смог уклониться от ответа на прямой вопрос и застенчиво сообщил:
– Я…
– Кто «я»? – милое обалдение на лице стражницы сменилось очень недобрым подозрением.
Я забеспокоился, что Дебош будет кристально честным и в этот раз: назовется настоящим именем, не забудет перечислить родословную и свои подвиги во имя Истины.
– Кто «Я»?! – с агрессивным любопытством, спросила старшая стражница и ткнула тупым концом копья между стеблей гиацинтов.
Послышался неприятный хрустящий звук, и я заподозрил, что у племянника нашего архивариуса стало на несколько зубов меньше.
– Я – Юния! – воскликнула Рябинина из-за спины Бланша, чуть раньше, чем он успел открыть рот.
Звучало это не слишком убедительно, но все ж лучше бы, чем имя и фамилия нашего рыцаря.
– Юния? А-а-а… – илийка с длинными распущенными волосами хотела сказать что-то еще, но именно в этот важный момент святого явления богини дар речи покинул ее, и она замерла, скруглив губы и счастливо блестя глазами.
– Ага. Ваша богиня Юния, – подтвердила Анна Васильевна. – Открывайте, девочки, двери, мне нужно эти цветочки к своему алтарю возложить.
– В честь праздничка… – нашептал я Аньке, восторгаясь ее сообразительностью.
– В честь праздничка! – задорно выпалила она.
Неожиданно Бланш Дебош начал терять невидимость: под гиацинтами проступила едва заметная фигура, сотканная словно из тумана, мерцающего тихими жемчужными отблесками. Я забеспокоился, что подобное происходит со всеми нами, но нет: ни архивариуса, ни Элсирики, ни себя самого я не видел. Ночной воздух вокруг меня был по-прежнему прозрачен, только впереди тускло светился силуэт рыцаря.
– Богиня! Наша Пречистая! – восторженно произнесла дева в бирюзовой тунике и медленно опустилась на одно колено.
– Владычица Небесная! Юния!!! – потрясая копьем, выпалила другая стражница.
Илийки, стоявшие у колонны, бросились открывать дверь. Тяжелые створки заскрипели, разошлись, и перед нами открылся ритуальный зал, озаренный медным колышущимся светом.
– Вперед, Дебош, – прошептал я, злясь на нерасторопность рыцаря.
Он сдвинулся с места лишь после моего легкого пинка. Когда мы вошли, снова раздался звонкий голосок Рябининой, вполне справлявшийся с ролью богини:
– А теперь, девочки, дверь закройте. И не впускайте сюда никого, пока я не освящу храм и не позову вас!
– Да, Пречистая! – с готовностью отозвалась старшая из стражниц. – Мы только сбегаем за Фелосеей, чтобы все разделили радость твоего пришествия!
Возразить Элсирика не решилась. Тут же тяжелые створки скрипнули и закрылись, оставляя нас одних перед статуей истинной богини. Выждав с полминутки, я поспешил к мраморному трону. Библиотекарь с племянником и Рябинина, судя по грохоту шагов, метнулись за мной.
– Сумку, господин Дереванш! – потребовал я, опускаясь возле ключевого отверстия под рельефом змеи.
– Постой, Булатов, – прошептала рядом Элсирика. – Ты уверен, что начинать нужно отсюда? На постаментах под знаками сокола и стрелы тоже есть дырки. Если ты засунешь ключ куда-нибудь не туда… Засунешь не в правильной последовательности, может получиться не очень хорошо. Например, сработает смертельная ловушка или тайник вообще не откроется.
– Успокойся, детка, – посоветовал я. – У меня есть отличные заклятия обнаружения ловушек.
– Ну так используй из, прежде чем браться за ключ, – настояла Рябинина.
Опустив активный конец посоха, я произнес необходимую формулу. Беззвучно, бледной тенью с навершия слетел магический сгусток и растекся вокруг, вытягиваясь в длинные всепроникающие щупальца. Скоро заклятие сделало свое хитрое дело, и я увидел три области, светящиеся тускло-красным, подобно углям, присыпанным пеплом: в самом троне и сердцевине соседних колонн.
– Что ж, госпожа писательница, ты права, – признал я. – Дереванш, давайте ключ!
– Вот ваша сумка. Куда поставить? – раздался скрипящий голос кенесийца.
– Передайте Дебошу, – посоветовал я. – Пока он один из нас заметен – все вещи следует передавать через него. А вы, господин Дебош, уберите от лица этот дурацкий букет. Он все равно уже бесполезен.
– Вот сумка! – сообщил рыцарь, вытягивая перед собой правую руку.
Я осторожно принял ее, на миг задержавшись у полупрозрачного тела Бланша. За прошедшие минуты с ним произошли странные изменения: «божественное» свечение исчезло, взамен плоть рыцаря стала как бы более материальной. При этом на ней не было заметно никаких признаков одежды. Я с сожалением подумал, что Дебошу вряд ли удастся выйти их храма незамеченным. Если невидимость слетит с него окончательно, а одежда так и останется прозрачной, то жрицы вполне могут принять его за маньяка, пробравшегося к статуе Юнии с особо пошлыми целями.