Сарматы. Первая тяжелая конница степей

Признаюсь, что я не планировал переиздавать книгу «Военное дело сарматов и аланов» (2011 г.) и даже не следил за историографией по данной теме, однако предложение издательства «Якорь» о новом издании этой монографии я воспринял с интересом. Представляется, что данная книга будет неплохим дополнением к различным археологическим работам, рассматривающим артефакты сарматской эпохи, поскольку она основывалась в первую очередь на сведениях греко-римских авторов, а также на известных восточных источниках. В данной работе я базировался на взвешенном доверии к письменному источнику, сведения которого затем сопоставляются с археологическими артефактами и пиктографическим материалом.

В настоящем издании я не менял свои выводы и наблюдения, ведь корпус письменных источников по теме остался неизменным, тогда как археологическая база всё время расширяется. Основная часть первого издания книги была написана в 1997–2000 гг.

Позднее, до 2003 г., в нее вносились лишь незначительные дополнения: преимущественно библиографические и историографические данные. Сама же книга вышла из печати лишь в 2011 г., пролежав до этого времени в издательстве филологического факультета СПбГУ. В результате – практически вся историография по теме, появившаяся в середине— второй половине 2000-х гг., выпала из исследования. В настоящем издании я попытался устранить данный пробел, а также дополнил книгу сведениями из новейших работ, вышедших в 2010-х гг.; особенно много нового материала было внесено в первую военно-историческую главу и во вторую часть второй главы, посвященную военным обычаям.

В заключение хотелось бы поблагодарить за помощь в подборе новейшей библиографии по теме А. Айвазяна, М. А. Балабанову, А. Вадай, Е. В. Вдовченкова, В. Кульчар, И. И. Марченко, С. М. Перевалова, В. В. Понарядова, А. В. Симоненко и С. А. Яценко.

Санкт-Петербург

7 августа 2017 г.

Вначале хотелось бы сказать несколько слов о методе исследования. Особенностью компаративного подхода, используемого в данной книге, является реальное, а не декларативное использование сравнительно-исторического метода. Впрочем, пока еще не разработаны критерии сравнения различных эпох и культур, и подчас различные аспекты военного дела слишком смело сопоставляют с англо-американскими исследователями, опирающимися на свое понимание общего смысла военных явлений и физических возможностей человека [1] . Однако при взвешенном сопоставлении подобный метод дает неплохие результаты, которые позволяют понять недостаточно или совсем неизвестные стороны военного дела. Ведь действительно homo sapiens везде оставался человеком со своими психологическими и физическими возможностями, что особенно ясно видно в традиционном военном деле. На войне же особое значение имеет психологический фактор, будь то просто боевые действия типа «война нервов» или обычные стереотипы поведения индивидуума в экстренной ситуации, коей и является обстановка боя вообще и сражение в частности. Поэтому при схожем уровне развития военной культуры возникают и аналогичные явления в боевой практике, что дает нам возможность широко привлекать традиционный сравнительно-исторический метод, вкладывая в него реальное содержание. Для сопоставления я использовал информацию о других кочевых народах Евразии (иранских, тюркских и монгольских), которые лучше нам известны, ведь военная культура кочевников в принципе однородна. Она, даже поднимаясь на новый уровень развития, связанный с образованием государства, сохраняет свои основные компоненты [2] .

В своей работе я базировался на взвешенном доверии к источнику, на своеобразной «презумпции невиновности» источника, ведь если последний не говорит откровенную фантастику, то надо попытаться верифицировать данную информацию, сопоставив ее со свидетельствами аналогичного характера, известными нам из других регионов и времен. Хотя, естественно, и при этом мы можем не всегда получить объективную картину, поскольку сам автор мог исказить сведения в соответствии со своими взглядами или интерпретировать их по-своему, а затем переписчик мог не так понять, пропустить, дополнить и, таким образом, исказить информацию. Но если мы будем отвергать письменную традицию, то останемся без большей части сведений о военном деле. Останутся, главным образом, данные археологии и иконографии.

Данная работа выполнена как часть проекта «Военное дело варварских народов Юго-Восточной Европы во II–VI вв. по данным позднеантичных авторов» при поддержке Research Support Scheme of the Open Society Support Foundation, грант № 841/1998.

В заключение хотелось бы поблагодарить к. и. н. В. Кульчар и к. и. н. С. М. Перевалова, прочитавших историческое введение к работе и внесших туда ряд ценных замечаний, к. и. н. П. В. Шувалова, ознакомившегося со значительной частью работы и сделавшего серию указаний, способствовавших улучшению текста, Д. А. Скобелева, помогавшего мне в анализе военных реалий; д. и. н. А. В. Симоненко, д. и. н. В. А. Горончаровского, к. и. н. В. П. Никонорова, В. Б. Павлова, оказавших неоценимые услуги в подборе литературы, а также моих рецензентов д. и. н. М. Б. Щукина и д. и. н. С. А. Яценко, внесших ряд ценных указаний.

1 июня 2004 г.

Санкт-Петербург

Мир сармато-аланских племен в первые века новой эры (в эпоху своего расцвета) занимал широкую степную зону от Центральной Азии до Дуная. Сами сарматы в эту эпоху не представляли собой единого этноса, а делились на несколько союзов племен, большинство из которых занималось кочевым скотоводством, хотя среди них присутствовал и земледельческий элемент – в основном зависимые племена. Согласно А. М. Хазанову, у сарматов был третий тип кочевания, для которого характерны стабильные маршруты кочевий и зимние стоянки, однако при этом номады земледелием не занимались [3] . Поскольку важное место в хозяйстве занимала лошадь (Dionys. Perieg., 308; Amm., XXXI, 2, 19), то летом сарматы кочевали в ковыльной разнотравной степи ближе к зоне лесов, а зиму проводили у побережья моря в поймах рек [4] .

Приходится признать, что сам свод данных о сармато-аланском мире у нас весьма неполный, в первую очередь это касается истории и духовной культуры. Ведь у сарматов не было письменности, тогда как многие стороны культуры выясняются в основном по нарративным источникам. Картина этого мира несколько проясняется в зонах соприкосновения с письменными цивилизациями, античным миром и Закавказьем. Именно свидетельства из источников в данных регионах проливают свет на историю сарматских племен и их отношения с миром.

Наиболее информативны античные источники, тогда как закавказские более сложны для интерпретации. Греко-латинские авторы фокусируют свое внимание на событиях, происходящих в Дунайском и, в меньшей степени, Кавказском регионе. О последних нас информируют также и закавказские (армянские и грузинские) источники. События и реалии собственно сарматов Северного Причерноморья и Центральной Азии обычно отражены в письменной традиции крайне скупо и отрывочно. Взаимодействие сарматов с внешним миром велось по различным направлениям, будь то дипломатические контакты, торговые связи или военные действия. Наиболее полная информация у нас имеется как раз о военных конфликтах, которые, само собой разумеется, вызывали повышенное внимание древних вследствие их обычной деструктивной роли в жизни социума.

Итак, нам приходится воспринимать сарматов и аланов через призму воззрений на них античных авторов. Эти кочевники объединялись античными авторами под единым наименованием, не только исходя из своего географического положения, но и вследствие единообразия обычаев, степного образа жизни и военного дела (например, см.: Amm., XXXI, 2, 17–25). Очевидно, не случайно греко-римские авторы отмечали сходство военного дела населения северной части циркумпонтийской зоны: у номадов веками складывалась общая военная культура, которая для смотрящего со стороны жителя античной цивилизации была однородна. Однако, естественно, каждый этнос имел свои особенности в манере ведения войны, тактике и вооружении, но эти черты плохо прослеживаются в источниках, а сама информация о них разбросана по произведениям разных древних авторов.

Хотя рассказчик, описывая своим согражданам иноземные народы, в первую очередь обращал внимание на их диковинный внешний вид, то есть на то, что сразу бросалось в глаза, но как раз этой информации в источниках сохранилось весьма немного, возможно, она просто была утрачена. Вместе с тем, у людей греко-римского мира сложился стереотип в описании сарматов, а затем и аланов как полудиких воинов, которые в бою совершенно не ценили свою жизнь, яростно бросаясь на врага, что, естественно, отличало их образ ведения боя от античного. Для кочевника обычно именно война была наиболее престижным и весьма прибыльным видом деятельности, которым занимались перманентно, поэтому война воспринималась не как какой-то эксцесс, а как обычный жизненный процесс. Вследствие «милитаризации» культуры кочевников сведения о вооружении и способе ведения войны сарматов и аланов у древних авторов сохранились более полно, что, очевидно, объясняется их многочисленностью в античности. Анализу этих данных, дошедших до наших дней через свидетельства греко-римских авторов и, соответственно, прошедших через призму восприятия последних, и посвящена эта книга.