Саша
Шрифт:
Достав телефон, я набрал номер Нико Моррелли. Если у кого-то и была информация, то только у этого парня.
— Николаев, — поприветствовал он меня по-своему.
Я не стал тратить время на любезности. “Моррелли, мне нужно знать, что могло вызвать вражду между старым Руссо и Максимом Константином”
— И тебе привет, ублюдок.
Я усмехнулся. “ О, простите. Я и забыл, как вы, итальянцы, любите поговорить. Как жизнь? Ваша кофеварка для приготовления капучино все еще работает? Твой…”
“Господи. Прекрати болтать, ты, надоедливый
Что-то жестокое и смертоносное растеклось по моим венам. У меня свело челюсть, а грудь скрутило от чего-то незнакомого. Отвращение к Бранке, принадлежащей кому бы то ни было, вызвало у меня желание поджечь это место.
“ Когда было заключено соглашение? — Спросил я.
“Это было частью брачного контракта. Старый Константин и старый Руссо пришли к соглашению через Бенито Кинга”, - объяснил Нико. “Имя дочери не называлось, но, судя по всему, сделка, вероятно, заключалась в том, чтобы выдать Мию замуж за Максима. Конечно, из этого ничего не вышло, когда она… — Он сделал паузу, и мы оба поняли, почему из этого ничего не вышло.
Она покончила с собой у меня на глазах. Я не смог ее спасти. Казалось, это постоянная тема в моей жизни.
— А братья Константин знают? — Спросил я.
“Да”, - ответил Нико. Мой телефон затрещал от силы моей хватки. “Максим должен был выполнить его, но он нашел лазейку в соглашении и сделал его недействительным”.
Значит, это была расплата старого Руссо. Ублюдок.
“ Только не говори мне, что ты вляпался в это дерьмо? Настала очередь Нико задавать мне вопросы. Я стиснул зубы. Это было именно то, что я сделал.
“ Ты знаешь, из-за чего контракт стал недействительным? Вместо этого спросил я.
Что-то в последовавшей тишине подсказало мне, что ответ мне не понравится.
“В контракте говорилось, что женщине не будет причинен ущерб — физический ущерб”. В ушах у меня шумело от того, что кровь бежала по венам. Гнев обжег мне горло и застилал зрение красным туманом. “Когда Мия умерла, контракт перешел к Бранке. Я не знаю, должен ли я это делать, но я посылаю тебе фотографию. Константину в руки попала фотография Бранки. У нее были довольно серьезные шрамы”.
Мой телефон издал звуковой сигнал, и я открыла сообщение. Дыхание вырывалось из легких. Кровь горела. У маленькой девочки на фотографии повсюду были следы ожогов и порезов. Подбитый глаз. Ее каштановые волосы были скорее рыжими, чем каштановыми от запекшейся крови. Бранка сидела в углу, прижав колени к груди, и на ее лице был страх.
— Мне нужно идти, — холодно сказала я, в то время как кровь бурлила у меня в жилах.
Я закончил разговор и вернул свое внимание к телу передо мной. Ожоги от сигарет. Я вспомнил их на теле Мии. Я не видел
Мои глаза продолжали клинически скользить по обнаженному телу. И тогда я увидел это. Вырезанное на груди женщины, среди всех пятен крови. Поврежденный продукт.
Я отправила сообщение Максиму. * Она мертва.*
А потом я подожгла все здание.
Я не мог дождаться, когда смогу всадить пулю в голову старому Руссо. Однажды.
Может быть, не сегодня и не завтра. Но когда-нибудь я убью этого гребаного ублюдка.
Глава Седьмая
БРАНКА
F
или неделями мое тело покалывало от осознания того, что за мной наблюдают. Это было похоже на прохладу из морозилки на разгоряченной коже.
Но каждый раз, когда я оглядывался по сторонам, там никого не было.
Я осмотрел полки в продуктовом магазине. Март в Калифорнии был совсем не похож на март в Монреале, и мне это чертовски понравилось. Жизнь в общежитии с моим лучшим другом, за сотни миль от моего отца, была лучшей частью моей жизни.
Но я скучал по своему брату. Мы разговаривали и переписывались, но видеться с ним каждый день было далеко не так просто. Я хотел убедиться, что с ним все в порядке. Не то чтобы он не мог позаботиться о себе. Честно говоря, он всегда заботился обо мне, но мне было спокойнее видеть его и видеть, что он хороший. Не счастлив. Для нас это было абстрактным понятием. Если бы не Отэм и ее родители, я бы не поверил в счастье.
Я не была уверена, что у нас будет шанс на счастье после того, что мы с Алессио пережили. Мы были слишком испорчены нашим миром.
Гроб Мии был покрыт множеством цветов. Красные, розовые, белые и фиолетовые цветы перемешались на нем.
Ей бы понравилось. Она всегда любила яркие цвета, моду. Все радостное и креативное.
Слезы текли по моему лицу, но я сдерживала рыдания. Если бы отец услышал, как я плачу, позже меня бы избили. Моя грудь так сильно болела, что я прижала к ней руку, надеясь, что так будет легче дышать.
Этого не произошло. Что-то внутри меня было сломано. Мой взгляд метнулся к матери, которая безучастно смотрела на могилу. Ни слез. Ни печали. Ни гнева. Ничего.
Я не хотела быть похожей на свою мать.
Мои глаза нашли моего старшего брата.
Гнев горел в его глазах. Я проследила за его взглядом, устремленным на мою грудь. Было слишком поздно, когда я поняла, что он уставился на ожог от сигареты на моей руке.