Сашенька
Шрифт:
— Вот и мы, товарищ полковник. — Старик смачно сплюнул в медную плевательницу на своей тележке, возле которой крепко спала жирная рыжая кошка.
— Доброе утро, товарищ… господин архивариус, — поздоровалась Катенька, вставая и слегка кланяясь. Она узнала в нем настоящую архивную крысу, Квазимодо секретных материалов. В каждом архиве есть такие экземпляры, произошедшие от своеобразного вида троглодитов, которые некогда населяли полутемные подземные туннели и подвалы московских домов.
Они наделены определенной властью, Катенька как историк знала,
— Два дела из архива, товарищ полковник! Приятного дня! — Он передал папки «павиану», потом подтолкнул тележку к двери. Из-под кошки выполз очень тощий котенок.
— Можно узнать ваше имя-отчество, товарищ архивариус? — быстро спросила Катенька.
— Кузьма, — ответило привидение, сплюнув в плевательницу с монограммой КГБ. Это подарок за долгую службу?
— Я так вам благодарна за помощь, товарищ Кузьма. Вы, наверное, сами знаете настолько много, что впору самому писать воспоминания. Как ее зовут?
— Катенька кивнула на кошку.
— Кремер, — ответил Кузьма.
— Вы любите одесский джаз?
Кузьма кивнул.
— А как зовут котенка? Цфасман?
Кузьма даже не взглянул на Катеньку, не улыбнулся, просто на минутку остановился, поглаживая кошек, мурлыча что-то себе под нос, как отец, чьим детям сделали комплимент. Катенька угадала.
— Маленький Цфасман, да? Мой отец любит джаз, я выросла на этой музыке. Можно я в следующий раз принесу Цфасману и Кремер молока?
Кузьма в ответ лишь смачно сплюнул, плевок совершил два кульбита, прежде чем оказаться в наполненной до краев плевательнице. Катенька притворилась, что оценила это искусство.
— Спасибо, товарищ Кузьма, до свидания, Кремер и Цфасман. Архивариус захлопнул дверь.
— Вот ваши документы, дышите пылью на здоровье, — произнес «павиан». — Посмотрим.
Он зачитал вслух:
«Следственный архив, май/июнь 1939 года
Дело № 16373, Главное управление госбезопасности
Иван Николаевич Палицын».
Он взял папку и так резко положил ее на стол, подняв облако пыли, что Катенька невольно вздрогнула. Она пробежала глазами привычные архивные реквизиты на обтрепанной коричневой обложке: «фонд», «опись», «папка».
— Я могу делать записи?
— Да, но мы оставляем за собой право просматривать их. В 1991 году мы позволили скопировать слишком много материалов зарубежным агентам влияния, к процедуре стали относиться спустя рукава. Что вы надеетесь найти?
— Имеет ли Палицын какое-либо отношение к моим клиентам…
— Вы можете найти некоторые ответы, но даже сейчас вам не дозволено знать все.
— Вы не знаете, у него была жена, дети? — «Павиан» кивнул, положил поверх других папок тоненькую папочку. — На жену Палицына заведено отдельное дело, вот оно. Хотите посмотреть?
Катенька взяла папку и прочла:
«Следственный архив, май/июнь 1939 года
Дело № 16374
Александра Самойловна Цейтлина– Палицына».
— Самойловна, Цейтлина. Нерусское отчество, фамилия, в те дни в партии было полно таких, позже многие оказались предателями, — сказал «павиан», заглядывая ей через плечо. Он открыл первую страницу дела. В нем имелась фотография.
— Вот, смотрите: снимок, сделанный в день ареста.
Катенька взглянула на фото, ее сердце учащенно забилось.
Она увидела женщину с полными полуоткрытыми губами и проницательным взглядом.
— Она красавица, кем бы ни была. — Катеньку внезапно очаровала и тронула эта фотография.
— Да, она была хорошо известна, эта Далила. Потом она исчезла!
— Можно посмотреть дело? — Катеньке не терпелось избавиться от контроля «павиана».
— У вас полчаса. — Он пододвинул ей папку, потом сел за стол, не сводя с Катеньки взгляда.
— Чтобы просмотреть эту папку?
— Обе. Таковы правила.
— Можете пока заняться своими делами, товарищ полковник, — самоуверенно заявила Катенька.
— Моя работа — наблюдать за вами, — был ответ.
9
Катенька положила снимок поверх папки, которую придвинула к себе поближе. Глаза, в которых отразилась вспышка допотопного фотоаппарата, казалось, выражали чувство вины и избегали Катенькиного взгляда.
— Привет, — прошептала Катенька, как будто фотография могла ей ответить, послать какой-нибудь знак, подмигнуть этими умоляющими глазами. — Ты кто?
К внутренней стороне папки была приколота потертая, грязная полоска бумаги, где должны расписываться все, кто смотрел дело, но она была пустой. Никто никогда не читал его. Катенька взяла первую страничку с краткой биографией:
«Александра Самойловна Цейтлина– Палицына( она же товарищ Песец) родилась в Санкт– Петербурге в 1900 году. Национальность: еврейка. Член партии с 1916 года. Последнее место работы: редактор журнала «Советская женщина».
Образование: Смольный институт благородных девиц…
Родители: отец — барон Самуил Цейтлин, банкир, затем работал специалистом в наркомате финансов, в наркомате внешней торговли, в Госбанке, уволен в 1928 году, в 1929 г. сослан, в 1937 г. арестован и осужден на 10 лет лагерей. Мать — Ариадна Цейтлина, урожденная Бармакид, умерла в 1917 году.
Брат матери: Мендель Бармакид, еврей, член партии с 1904 года, в 1911–1939 гг. член ЦК ВКП( б) , арестован в 1939 году.