Сатана-18

Богданов Александр Алексеевич

Глава девятая

Прошла короткая летняя ночь и начало рассветать. По утреннему голубому небу плыли тонкие розовые облака. Монументальные горные хребты и узкие зеленые долины, залитые сиянием восходящего солнца вызывали желание восторгаться их красотой. Белые снежные шапки, бледно-серые скальные вершины и загадочные ущелья представлялись обманчиво близкими с любой точки обзора на уединенном плато, скрытом в самом сердце горной страны. Ослепительные солнечные лучи падали на обширные массивы плодовых садов, зажигая красным, желтым и белым гроздья вишен, яблок и винограда, выращиваемых местными жителями. В курятниках кукарекали петухи, квохтали куры, а с пастбищ доносилось блеяние овец и мычание быков и коров. Флора и фауна провозглашали новый счастливый день. Казалось, что жизнь здесь радовалась и процветала.

Солнечные лучи упали на человека в белой одежде, спящего в гамаке, натянутом на столбах в вишневом саду. Тюрбан валялся на траве возле увесистого брезентового мешка, а низкая ветка, усыпанная красными спелыми ягодами, щекотала его босую ногу. Кожаные сандалии, аккуратно поставленные возле гамака, терпеливо ожидали пробуждения своего владельца. Яркий утренний свет разбудил мужчину, напоминая ему, что человеческое бытие — ограниченный, недолгий ресурс и ему лучше торопиться, чтобы произвести что-то полезное. Когда солнце начало припекать, он чихнул и поднял голову. «Где я?» молвил человек на языке, на котором никто и никогда не говорил в этой местности. Он повел взглядом по сторонам, но ничего не увидел, кроме серых пятен. В глазах двоилось, троилось и плыло. «Доброе утро, друг», услышал он приветствие трех пуштунов, которые подошли к нему и в унисон обратились к нему на ломаном русском. То были знакомые Михаилу его спутники по путешествию Абдулла и Махмуд. Вчерашний переводчик маячил позади, прячась за их мощными телами. «Доброе утро,» Михаил с трудом пошевелил конечностями. Он едва ворочал языком после вчерашней одуряющей ночи. «Где я?» «Разве вы сами не видите? Это похоже на райские сады», ответил Абдулла. «Возможно, что вы захотите остаться у нас навсегда.» Услышав это, Михаил почувствовал тяжесть на сердце. «Надеюсь, что американцы быстро вытащат меня отсюда», мелькнуло у него в голове. Он опустил ноги на траву и неловко вылез из гамака. Ему было трудно держать шею прямо и спину ровно, а голова его моталась из стороны в сторону. Ничего не замечая, Махмуд завел свою старую песню, «Купите здесь землю, постройте дом, возьмите замуж много прекрасных девушек. Что может быть лучше?» Но глаза Михаила были

мутными и пустыми. «Шейх накануне вечером дал русскому слишком много гашиша», высказал Абдулла свое мнение по-арабски. «Наркотик все еще сидит у него в голове. Он еще не выздоровел». «Давайте позавтракаем», предложил Махмуд, игнорируя комментарий своего напарника. Короткая гравийная дорожка привела их к фасаду двухэтажного особняка. Это ветхое строение с пятнами известки на кирпичных стенах стояло среди деревьев на пологом холме, господствующим над окрестностями. Но здание еще функционировало и принимало гостей. Впереди располагалась широкая арочная веранда, окруженная мраморным парапетом и круглыми колоннами. На плиточном полу стояли высокие каменные вазы с цветущими красными розами и желтыми гвоздиками. Посетители невольно замерли, разглядывая захватывающую панораму величественных гор раскинувшихся на фоне облачного голубого неба. Поодаль возле колонны их ожидал прямоугольный стол, накрытый для завтрака на четверых. На белой скатерти стояли керамические подставки с вареными куриными яицами, блюдо с горкой нарезанного хлеба, сливочное масло в тарелке, фарфоровый чайный сервиз и ваза с нежными голубыми цветами. Разросшиеся можжевельники отбрасывали тень на стол и потрескавшийся мозаичный пол. Рядом вытянулись двое слуг в смокингах и белых перчатках, готовые обслуживать гостей. В глубине здания за приоткрытыми створками двойных дверей в широком коридоре суетился эшелон слуг, деловито готовящихся к новому дню. «Ух как!» невольно вырвалось у Михаила. «Иногда к нам приезжают гости из Европы», объяснил Абдулла. «Они не привыкли есть с ковра на полу». Михаил кивнул и с удовольствием уселся на стул. Он никогда раньше не осознавал, какая это была привилегия! Он вытянул ноги и заказал у слуги стакан козьего молока. «Как вы себя чувствуете после путешествия?» поинтересовался Абдулла. «Если вам нужна неделя отдыха, мы могли бы отвезти вас в горы поохотиться на леопардов». Русский недоуменно взглянул на Махмуда. «Вы охотник?» притворно улыбаясь, спросил тот гостя. «Да», ответил растерянный Михаил. «Я охочусь на медведей и лосей в Сибири». «Ну что ж, завтра же обязательно предпримем замечательную экспедицию! У нас вы приобретете новые впечатления», с убеждающей гримасой Абдулла наклонился в его сторону. «Нет,» отказал Михаил, «я лучше сразу начну порученный мне проект. Я не могу тратить время на пустые развлечения, пока ваш народ не приобщен к научно-техническому прогрессу». При этом лицо его оставалось совершенно серьезным. Закончив тираду, он повернул голову на звук шагов. Трое официантов, следуя один за другим, внесли подносы с тушеной говядиной, лепешками, разнообразным чаем и манго. Их приветствовали аплодисментами и вскоре компания жевала, пила и глотала. Разговоры утихли. Многое из поданного к столу оказалось для Михаила гастрономическим открытием. Чай, сваренный с молоком, сахаром и мускатными орехами, оказался слишком острым на его неискушенный вкус и он попросил йогурт.

Утолив первый голод, нетерпеливый Абдулла возобновил дискуссию. «Это не совсем верно, что у нас нет коммунальных услуг», сказал он, водрузив свои толстые руки на стол. «У нас есть электричество. Там за домом стоит бензиновый генератор. Но генератор не может удовлетворить растущие потребности нашей общины. Поэтому мы построили атомную электростанцию и исследовательскую лабораторию. Станция находится далеко в горах, но лаборатория рядом, в ста метрах отсюда. Завтра мы отведем вас туда. Вас это устраивает?» «Зачем откладывать?» спросил Михаил, допивая молоко. «Чем скорее, тем лучше.» Абдулла и Махмуд обменялись взглядами. Последовала неловкая пауза. Абдулла напрягся и замер, между тем Махмуд жевал губы. Стайка воробьев прыгала по полу, чирикая и подбирая разбросанные хлебные крошки. Между тем бежало время, небо разгоралось ярче, сверкающие солнечные лучи ослепляли, заставляя нагретый воздух дрожать над полом веранды. Официанты сменили блюда и принесли десерт. «Мне интересно,» ковыряя в носу, задумчиво изрек Махмуд; глаза его устремлены вдаль, словно пытаясь найти там нечто, чтобы завязать разговор. «Вы русский или советский?» Услышав вопрос, Михаил поперхнулся остатками напитка. Все с большим интересом смотрели на него, ожидая ответа. «Я был и тем, и другим до распада Советского Союза», хмуро и коротко отрезал он. «Но теперь я только русский». «Понятно,» Махмуд принял важный и напыщенный вид. Он криво улыбнулся, сморщил свой плоский нос и выпятил нижнюю губу. «Я встречал многих советских людей в Афганистане, когда они вторглись в нашу страну в 1979 году. Не все из них вели себя хорошо. Возможно, вы это знаете,» он бросил колючий взгляд на Михаила. В его глазах мелькнула ярость. «У моей семьи были ценные объекты недвижимости в Кабуле,» продолжал ораторствовать Махмуд, «включая большой, просторный дом и вишневый сад, подобный этому». Его когтистая рука описала полукруг в воздухе. «За забором были расквартированы советские войска. Они не были хорошими соседями. Они были грязными, громкими и вонючими. Мы постоянно слышали лязг их танков и топот пехоты. Но самое худшее пришло потом. Они приобрели привычку перелезать через забор в наш сад и воровать по ночам вишню. Мы пожаловались их генералу, но он их не остановил. Каждую ночь мы видели несколько темных фигур, снующих взад и вперед среди деревьев. Мы беспомощно наблюдали, как они нас грабили. В любом случае, мы знали, что при новом правительстве нам жизни нет и готовились бежать на юг. В последнюю ночь в нашем доме, когда все было уложено и готово, мы снова заметили нарушителя. Мы легко его поймали». Губы Махмуда приоткрылись, обнажив под усами ряд острых зубов цвета слоновой кости. «Но это был не он; это была она — худенькая девушка лет восемнадцати, по виду почти ребенок. Она дрожала от страха. Щеки ее были красными от вишневого сока. В руках она держала пластиковое ведерко, наполовину наполненное вишней. Она рассказала, что работает бухгалтером в полковой канцелярии и приехала к нам две недели назад из Ленинграда. Мы с ней поступили честно и благородно. Разве она не пришла в наш сад собирать вишню? Вот и получай лакомство! Мы до краев наполнили ее вишней. Мы разрезали ей живот, наполнили его собранными ею ягодами и перебросили через забор обратно к ее соотечественникам.» Рассказчик гордо выпрямился, расправил усы и уперся руками в бока.

«Стояла глухая ночь и в советском квартале царила полная тишина. Мы заняли наши места в грузовике и через несколько минут навсегда покинули Кабул,» закончил свое повествование Махмуд, все еще наслаждаясь воспоминаниями. «Через две недели мы начали новую жизнь в Пакистане». Он строго поднял брови и покосился на собеседника. «Надеюсь, вы не расстроились. Она не была русской. Она была советской». «Горское правосудие восторжествовало,» пробормотал Михаил. «Восток и Запад, мы никогда не поймем друг друга». «Не волнуйтесь. Мы не всегда такие. Мы понятливые». Абдулла пристально взглянул на расстроенного Михаила; потом выпрямился, откашлялся и завел свой рассказ. «Мой брат живет в Мичигане. В прошлом году его дом ограбили. Он успел поймать одного из воров в своей гостиной на первом этаже. Чтобы задержать его пришлось применить физическую силу и как законопослушный гражданин США, oн сдал преступника полиции. Три месяца спустя вор судил его из тюрьмы за травмы, которые ему нанес мой брат во время задержания. Вор выиграл 20 000 долларов, и мой брат заплатил каждый цент». «Ваш брат ножом разрезал его на части во время ареста?» спросил Михаил. На лице его не было ни намека на улыбку. «Нет, не разрезал, но это правда, что после драки вор весь был в синяках и царапинах, но серьезных телесных повреждений не понес», грустно объяснял Абдулла. «Мой брат попросил меня помочь ему выплатить этот штраф. Я отправил ему 5000 долларов. Я не мог послать больше». Хозяева нахмурились, глаза их покраснели, стиснутые зубы заскрипели от злости.

Мрачная тень упала на мир. Грозовые тучи сгустились и широко раскинулись по низкому пасмурному небу. Их полчища кружились в безумном танце, меняя цвета с угольно-черного на медный и червленый. Дневной свет потускнел и птицы бросились в свои гнезда, а неугомонный ветер вихрился и свистел в раскачивающихся верхушках деревьев. Молчание длилось долго и, когда Абдулла и Махмуд снова заговорили, грянул гром. «Это наше плато», Махмуд взмахнул рукой и голос его зазвенел от гордости. «Все наше: лес, пастбище, горы, озера, ручьи. Люди тоже наши,» тяжело дыша, он злобно взглянул на гостя. Молнии, сверкающие на горизонте, отражались в зрачках Махмуда. «Мы учим людей нашим законам, но когда они плохо себя ведут, мы их наказываем». Он оскалил острые волчьи зубы и зарычал. Его красные губы побелели от ярости. «Верно», Абдулла откинул голову назад и дико захохотал. «Здесь все наше. На прошлой неделе мы остановили свадьбу в деревне. Нам не понравилась их музыка. Дерготня из американской стереомашины, а не настоящая арабская музыка. Мы подошли и начали стрелять над их головами. Все тут же разбежались по углам.» Абдулла и Махмуд зареготали, хлопая в ладоши от восторга. «Не нарушайте наших законов, иначе мы вас накажем!» вскричали оба деспота, указывая пальцами на деревню. «Мы заставляем соплеменников отращивать бороды, а их женщин носить паранджу», похвалился Абдулла, ударив по столу волосатым кулаком. Махмуд усмехнулся, обливаясь потом. Внезапно он топнул ногой. «Мы должны поехать в Америку, чтобы научить тех идиотов нашим порядкам!» «Точно!» подтвердил растерянный Михаил. «Они мгновенно воспримут ваши уроки. Я слышал, что американцы способные ученики». «Так говорит наш шейх. Вот почему нам нужна ядерная энергия. Мы победим американцев», с ядовитой улыбкой подтвердил Абдулла. Он осторожно посмотрел на Михаила, как бы проверяя не сболтнул ли он лишнего. «Конечно, мирный атом принесет нам процветание и сэкономит нефть». Сильный порыв ветра пронесся сквозь кроны деревьев. Согнулись и закачались верхушки пихт и сосен. Иголки охапками посыпались с них. Небо грохотало; далекие раскаты грома сотрясали воздух. Упали первые капли дождя. Деревья вокруг глухо шумели. «Шейх дает вам полный день отдыха», напомнил Абдулла, не обращая внимания на начавшуюся бурю. «Ваша спальня наверху. Идите и поспите. Погода ужасная. Вы можете начать завтра». «Небольшой дождь никому не повредит,» не соглашался Махмуд, вытирая мокрое лицо салфеткой. «Если г-н Белов захочет, он может сегодня же осмотреть лабораторию. Но завтра он должен начать работать.» Абдулла протестующе покачал головой. «Давайте переждем дождь здесь на веранде, а потом видно будет,» предложил он, взглянув на небо. «Это ненадолго». И все согласились. Со своих мест компания наблюдала за яростными потоками, низвергающейся с неба воды и неистовыми порывами ветра, гнущими ветви деревьев. Однако гроза скоро стала утихать, удары грома, теряясь вдали, наконец смолкли, тучи рассеялись, выглянуло жаркое солнце и зачирикали птички. Осторожно ступая и обходя лужи, они отправились в путь.

Лаборатория представляла собой одноэтажное бетонное здание с плоской крышей расположенное у подножия холма в темном, безжизненном уголке леса. Влажный, пропитанный запахом болота туман окутывал окрестности. Темные окна лаборатории, запертые железными решетками, были покрыты осиными гнездами. Потревоженные насекомые кружились и сердито жужжали. Разлагающаяся растительность окутывала осыпающиеся серые стены. Толстый бетон, из которого было построено здание, после многих лет халатности от старости треснул и просел под собственной тяжестью. Асфальтовая дорожка, ведущая к лаборатории, была достаточно широкой, чтобы пропустить грузовик, и заканчивалась стальными распашными воротами, прорезанными в стене «научного учреждения». Махмуд вынул ключ из кольца, висевшего у него на поясе, и отпер неприметную боковую дверь. Они вошли. Вонючий и спертый воздух хлынул им в легкие. Сильно закашлявшись, переводчик схватился за горло. Глаза Михаила покраснели и он старался глубоко не дышать. Абдулла положил руку на большой переключатель и повернул его. Громкий щелчок, словно выстрел из пистолета, эхом разнесся под сводчатым потолком. Десятки бледных лампочек, одна за другой, нерешительно вспыхнули, осветив закопченное помещение с фанерными полками вокруг влажных заплесневевших стен. Полки были завалены всяким хламом: консервными банками, брезентовыми ремнями, коробками, папками, счетами, калькуляторами и множеством других неопознанных пластиковых предметов. Рядом стоял блестящий желтый ящик на колесиках,

по всей видимости предназначенный для хранения инструментов. Это монументальное металлической устройство выглядело как новейшее дополнение к грудам мусора, разбросанным вокруг. Оно представлялось недавно купленным в хозяйственном магазине. С боков его еще свисали обрывки упаковочной бумаги. В центре помещения, в очищенном и огороженном пространстве, зловеще поблескивал зеленый конус хорошо знакомой присутствующим боеголовки, затмевая все объекты в лаборатории. Вошедшие уставились на массивное тело бомбы, как если бы все они внезапно потеряли дар речи. При виде боеголовки Михаилу стало муторно и нехорошо. Угрызения совести обрушились на него. «Ты прошла долгий путь,» с грустью подумал он, рассматривая кусок советской военной техники. «Теперь ты навеки в чужих руках. Но я ведь выполняю приказ.» Михаил поежился, подавил горестный вздох и попытался изобразить на своей постной физиономии соответствующую событию радость. «Теперь вы увидели нашу лабораторию», ободряюще пророкотал Абдулла. «Согласитесь — это прекрасно!» Он повернул голову к Михаилу и поманил его к себе пальцем. Тот выдавил ухмылку. «Вы можете начать завтра. Фараз и Хабиб присоединятся к вам на следующей неделе», на лице Абдуллы появилась славная и добрая улыбка. «О, вы их еще не знаете. Это иранские инженеры, которые работают с нами. Они замечательные люди. Они приезжают сюда много лет подряд. Не сомневаюсь, они вам понравятся. Они проживают в особняке, где мы сегодня завтракали.» Абдулла замолчал, прислушался и направился в угол помещения, где из трещины в потолке капала вода. Он достал с полки синий таз и водрузил его на письменный стол. Капли бойко застучали по пластиковому днищу. «Вам здесь очень понравится!» уверил Махмуд громким голосом. Михаил растерянно моргнул, не желая ни в чем хозяевам не перечить. «Вы абсолютно правы,» едва слышно вякнул он и, подойдя ближе, начал осматривать груду деталей наваленных на полке. «Вы хотите, чтобы я отделил плутоний от взрывчатки и начал собирать топливные стержни для ядерного реактора?» не поворачиваясь, вопросил он. Абдулла и Махмуд в недоумении уставились на него. «Мне понадобится дополнительное оборудование,» продолжал Михаил, не желая замечать их разинутые рты и округлившиеся глаза. «Mне необходим ряд химических элементов — бор, кадмий и так далее — и тонны свинцовых кирпичей». Услышав уверенные речи гостя, оптимизм быстро вернулся к хозяевам. «Все будет обеспечено», Махмуд успокаивающе глядел на Михаила. Абдулла весь лучился от радости. «Мы понимаем, что у вас чешутся руки начать как можно быстрее, но сегодня ознакомительный информационный день. Планируйте начать завтра утром в восемь.» Михаил утвердительно кивнул и повернулся к выходу. Когда все четверо оказались на улице, Абдулла запер строение на ключ. Стальная дверь захлопнулась с грохотом, от которого зазвенело в ушах. Они возвращались в сад наверху, выбрав короткий путь по нехоженной территории. Согнувшись, они поднимались по крутому склону. Ноги их утопали в толстом слое опавших листьев, ковром покрывающих грунт. Среди могучих сосен, валунов и скалистых уступов произрастали кусты колючего можжевельника. Солнце вернулось, припекая спины и плечи путешествеников. Поглощенный мыслями о лаборатории и своей задаче, Михаил был задумчив.

Вскоре впереди показался доминирующий розовый фасад особняка. Через кованые чугунные ворота они прошли на широкую аллею, ведущую к главному входу. Монументальные двойные двери, увенчанные мраморной табличкой, были закрыты. Дикий виноград и лозы взбирались почти до крыши, цепляясь за пористые кирпичные стены. Унынием и тоской дышало здание. Заросшие мхом, каменные опоры напоминали зловещие траурные украшения. Черные тополя, окружавшие ветхое строение, молча вытянулись, словно в ожидании литургии смерти. Похоже, что сооружение доживало свои последние дни. Следы разложения были повсюду — потрескавшиеся каменные кирпичи, облезлые оконные рамы, обваливающаяся кровельная черепица. Однако, когда группа обошла вокруг, Михаил был действительно потрясен.

Задняя сторона особняка, менее украшенная, чем передняя, была большей частью скрыта травами и кустами, и беспощадное солнце палило на две человеческие головы, насаженные на копья. Их мягкие ткани и ушные хрящи высохли и сморщились от жары, а мумифицированная кожа натянулась на изуродованные черепные кости. Голова на правом копье была изуродована до неузнаваемости, глаза выбиты, нос разбит, а нижняя челюсть, словно от удивления, отвисла. Другая голова, с лицом, искаженным гримасой смертельной боли, сохранилась лучше. «Не все пропало,» подумал проходивший мимо Михаил. «Короткие каштановые волосы и синий зрачок, выглядывающий из полуразложившегося века, могли бы помочь опознать замученную жертву, если бы рядом оказался кто-то из ее коллег.» Летающие, жужжащие и ползающие насекомые вились, кружились и обитали в двух обезглавленных трупах, валяющихся в кустаx неподалеку. Запах разлагающейся плоти пропитывал воздух, смешиваясь с нежным ароматом вишен и благоуханием цветущих роз. Молча и опустив головы, Михаил и его компаньоны вернулись к фасаду здания. Внезапно радио в ухе Михаила ожило, и знакомый голос, ежедневно сообщавший ему новости, передал необычное, «Мр. Белов, получите информацию первостепенного значения. Если вы меня слышите, пожалуйста, поднимите руки вверх на несколько секунд». Удивленный этой просьбой, Михаил немедленно задрал обе руки к небу. Широкие рукава его азиатской мантии упали, обнажив мускулистые предплечья, исполосованные зашившими порезами и шрамами, полученными в его прошлых битвах. Абдулла и Махмуд шли впереди и, к счастью, не заметили этот странный пируэт, но переводчик спросил его сзади, «Вы пытаетесь улететь?» «Нет. Просто упражнение,» поспешно объяснил Михаил. «Я затек от долгого бездействия». Переводчик, похоже, принял этот довод за правду и больше не беспокоил Михаила. Он шествовал последним в шеренге пешеходов, покачивая головой из стороны в сторону, а губы его причмокивали и шептали всякую ерунду. Михаил, державшийся в двух шага впереди, с облегчением вздохнул, поблагодарив Всевышнего, за то, что никто до сих пор не раскрыл его тайну.

Глава десятая

«Спасибо», сказал Том Донован в микрофон. Он смотрел на монитор, показывающий четыре фигуры, проходящие мимо розария. Средняя резко подняла свои конечности. «Теперь мы уверены, что вы получаете наши сообщения», заверил он Михаила. Том говорил на русском с легким акцентом, от которого он не смог избавиться даже во время обучения в спецшколе. «Мр. Белов, ваша роль в операции завершена. Пакистанские вооруженные силы окружили плато. Их цель — задержать всех террористов и захватить боеголовку. К югу от лаборатории находится около ста вооруженных боевиков. B течение следующих десяти минут вы должны покинуть место, где сейчас находитесь». Он сделал паузу и коротко рассмеялся, «Конечно, если вы хотите жить». Том увидел, что его подопечный резко повернул голову, как бы оглядываясь по сторонам. «Идите навстречу солнцу, пока не доберетесь до ущелья. Это приведет вас в безопасное место. Мы будем наблюдать за вами со спутника. Будьте очень осторожны. Удачи!» Том повернулся к Аджабу, который настраивал сотовый радио перехватчик, два толстых наушника плотно обхватывали его голову. Освобождая уши, Аджаб снял их и убежденно произнес, «Он справится! Он сильный. Я его знаю.» Их было пятеро, все одетые в высокотехнологичное боевое снаряжение, в пещере, расположенной на склоне горы, откуда ее обитателям открывался великолепный вид на местность внизу. Небольшое природное углубление с песчаным полом было достаточно высоким, чтобы агенты могли стоять, не наклоняя голов. Тюки с припасами, расположенные вдоль стены, занимали половину ее пространства. Другая половина была заставлена стеллажами с винтовками, боеприпасами и оборудованием наблюдения. У входа двое других сотрудников ЦРУ спали на матрасах после ночного дежурства. Взгляды Тома и Аджаба были устремлены на плодородное высокогорье, раскинувшуюся у них под ногами. Вторжение ожидалось в любой момент. С нетерпением они ждали возможности начать поиск тел своих павших товарищей. Большую часть плато занимали фруктовые сады и пшеничные поля, чередующиеся с сосновыми рощами и пышными красочными лугами. Несколько дорог петляли через леса и пастбища. На противоположной стороне блестело в солнечных лучах небольшое озеро. Живописная деревня расположилась между фруктовыми садами и широкими лугами. К северу, на высоком холме возвышался розовый особняк, словно грозный хозяин своих владений. К поместью примыкала большая прямоугольная поляна, расчищенная от растительности. На ней стояли две длинные казармы. Над поляной клубилось облако пыли, временами застилая вид на крошечные темные фигурки, марширующими рядами. Черные знамена развевались над их головами. Внезапно из-за леса донеслась отчетливая пулеметная стрельба. Tемные неясные фигурки замерли, смешались и сбились в кучу, а затем побежали к траншеям, окружавшим казармы. Однако нападавшие, хорошо укрывшиеся в кустах, не выставляли себя напоказ, а продолжали стрелять с фронта и левого фланга. Грохот взрывов и свист пуль эхом разносились по лесу. Когда два боевых вертолета с эмблемой Исламской Республики Пакистан ворвались в воздушное пространство плато, поле боя заволокло дымом. Пламя охватило близлежащие деревья и здания. Пулеметы и ракеты атакующих вертолетов расстреливали укрывшихся в казармах террористов и угнетателей сельчан. Через несколько минут приземлился правительственный транспортный вертолет, высадив больше солдат и техники. Еще два ударных вертолета полетели дальше, сметая уцелевших боевиков «Аль-Каиды». Тем временем пакистанские коммандос прочесывали тренировочный лагерь и прилегающую территорию. Они разыскали лабораторию, обыскали ее и погрузили боеголовку на тягач. «Сейчас бомба перешла под юрисдикцию правительства Пакистана», с удовлетворением констатировал Аджаб. Спутниковые снимки предоставляли сотрудникам ЦРУ изображения разворачивающихся событий, видео которых тщательно записывались в студии. Они заметили, что грузовик в сопровождении двух бронемашин направляется в сторону шоссе. «Думаю, боеголовка на пути в Исламабад», предположил Том. «Теперь судьба этого ядерного багажа будет решаться между дипломатами России и Пакистана».

Аджаб коротко улыбнулся. «Это может повлиять на высокую политику в регионе. Опять вспыхнет ссора?» Оба развели руками. «Однако, где наш русский друг?» Том хлопнул себя по лбу. «Мы забыли о нем!» Аджаб повертел диски настройки системы глобального позиционирования и системы визуализации; сосредоточился, вглядываясь в приборы, и через минуту размышлений вскричал, «У Белова проблемы!»

Михаил подрыгивал на пассажирском сиденье джипа, мчащегося по грунтовой дороге. Абдулла, вцепившись в баранку, на полной скорости гнал машину вперед, едва удерживая ее на изгибах ухабистого дорожного полотна, каждый раз чудом избегая аварии. Махмуд, глотая пыль, трясся сзади, изо всех сил вцепившись руками в подлокотники. Летающий боевой корабль с ревом пронесся над их головами и опять развернулся, нацеливаясь на них. Пули свистели, сыпались градом, вздымая фонтанчики взрытого грунта вокруг, а они продолжали нестись, едва уклоняясь от свинцового дождя. Широкий луг, который они пересекали, казалось никогда не кончится. Абдулла надеялся, что роща, синеющая на горизонте, спасет им жизни. Он прикладывал все свое мастерство. Он дергал джип вправо и влево, внезапно нажимал на тормоза и затем, вдавив педаль в пол, мгновенно ускорялся; он делал все возможное, чтобы сбить с толку пулеметчика наверху. Роща была все ближе и ближе, но пулеметчик целился все лучше и лучше. Следующая короткая очередь пуль попала в переднее крыло, шину и левое плечо Абдуллы. Раненый застонал от боли и воскликнул что-то по-арабски; Махмуд выругался, но джип упрямо несся вперед. Когда они потрясенные, с пробитым корпусом и истекая кровью, достигли леса, убийственное, зловещее небо исчезло из виду. Чаща густых деревьев приветствовала их, давая им убежище и не спрашивая, зачем им нужна защита. Величественный океан листьев колыхался над ними, баюкая своих гостей и прикрывая спасительной тенью. На ветвях порхали чудесные птицы, распевая пленительные неземные песни, и казалось, призывая к миру или, по крайней мере, к прекращению нестихающего рокота над головой. Постепенно звуки сверху стихли, а затем прекратились. Вертолет улетел и беглецы улыбнулись. Абдулла наконец-то затормозил и, озираясь по сторонам, обменялся несколькими короткими фразами с пассажиром позади себя. Они притихли, разглядывая природу вокруг. Сладкий, усыпляющий аромат растений одурманивал измученных мужчин. Лепестки больших белых цветов кружась, падали на землю. Груды мокрых листьев и поломанных веток, наваленные на грунте, скрывали скользкое дорожное полотно. Не обращая ни на что внимания, Абдулла снова привел джип в движение и возобновил гонку. На следующем крутом повороте вседорожник потерял управление, врезался в валун и, подпрыгнув, свалился в неглубокий овраг, где и застыл, опрокинувшись на бок. Клубы противного синего дыма окутывали его. Колеса автомашины по-прежнему вертелись, разбрызгивая ошметки грязи. Когда Михаил очнулся, он не почувствовал боли и казался, во всяком случае самому себе, невредимым. Он оставался в сиденье, прикрепленным ремнями безопасности и всем телом навалившимся на Абдуллу. Михаил с трудом отстегнул ремни, отстранился от водителя и осмотрел его. Голова Абдуллы была повернута набок и кровь вытекала из ранки на виске, пропитывая верхнюю часть его одежды.