Сатанинские стихи
Шрифт:
— Точнее, будь так любезна, — настаивал он. — Иначе почему кто-то должен верить? Что это за формы?
— Архангел поет мне, — призналась она, — мелодии популярных шлягеров.
Мирза Саид Ахтар восторженно хлопнул себя по бокам и разразился громким, раскатистым смехом отмщения, и Осман, воловий парень, присоединился к нему, колотя в свой дхолки и гарцуя вокруг сидящих крестьян, распевая последние фильми-ганас {2049} и строя глазки, как юная дэвадаси {2050} .
2049
Фильми-ганас (хинди) — популярные киномелодии; киношлягеры.
2050
— Хо джи! — кривлялся он. — Вот как говорит Джибрил, хо джи! Хо джи! {2051}
И, один за другим, пилигрим за пилигримом поднимались и присоединялись к танцу кружащегося барабанщика, вытанцовывая свое разочарование и отвращение на внутреннем дворике мечети, пока примчавшийся Имам не завопил о безбожности их деяний.
Пала ночь. Сельские жители Титлипура собрались вокруг своего сарпанча, Мухаммед-Дина, и приступили к серьезным переговорам о возвращении в родную деревню. Возможно, некоторую часть урожая удастся спасти. Мишала Ахтар была при смерти, положив голову на колени матери, измученная болью, с одинокой слезой, появившейся из угла левого глаза. А в отдалении, у гостевого входа во внутренний дворик зелено-синей мечети, техногенно освещаемой разноцветными трубками, провидица и заминдар сидели одни и беседовали. Луна — молодая, рогатая, холодная — сияла в небе.
2051
Ср. эту реплику в первой главе, в первых репликах Джибрила.
— Вы умный человек, — сказала Аиша. — Вы знали, как использовать свой шанс.
И тогда Мирза Саид предложил компромисс.
— Моя жена умирает, — произнес он. — И она очень хочет идти в Мекку-Шариф. Так что у нас общие интересы, у тебя и у меня.
Аиша слушала. Саид продолжил:
— Аиша, я не такой уж и плохой человек. Позволь мне сказать тебе, я был чертовски увлечен многим из того, что происходило на этой прогулке; чертовски увлечен. Ты дала этим людям глубокий духовный опыт, без вопросов. Не думай, что нам, людям современного типа, не хватает духовного измерения.
— Люди оставили меня, — призналась Аиша.
— Люди смущены, — ответил Саид. — Теперь, если ты в самом деле возьмешь их к морю, а потом ничего не случится, боже мой, они действительно могут повернуться против тебя. Так что вот такие дела. Я позвонил папе Мишалы, и он согласился оплатить половину стоимости. Мы предлагаем тебе и Мишале — и, скажем, десяти — двенадцати! {2052} — крестьянам — лететь в Мекку в ближайшие же сорок восемь часов, самим. Резервирование возможно. Мы оставляем на твое усмотрение отобрать тех, кто более всего достоин поездки. Тогда, конечно же, ты совершишь чудо для некоторых, вместо того, чтобы не совершить его ни для кого. И, на мой взгляд, само паломничество было чудом, в пути. Так что ты уже сделала очень много.
2052
Как апостолов Иисуса и жен Махаунда.
Он перевел дух.
— Мне надо подумать, — сказала Аиша.
— Подумай, подумай, — довольный, закивал Саид. — Спроси своего архангела. Если он согласится, так тому и быть.
Мирза Саид Ахтар знал, что, если Аиша объявит, что Архангел Джибрил принял его предложение, ее власть будет разрушена навсегда, потому что крестьяне почувствуют ее мошенничество, как и ее отчаяние. — Но как ей выкрутиться? — Есть ли у нее на самом деле выбор? «Месть сладка», — сказал он себе. Когда девушка будет дискредитирована, он, конечно же, возьмет Мишалу в Мекку, если на то по-прежнему будет ее воля.
Бабочки Титлипура не пересекли порога мечети. Они облепили ее внешние стены и луковицу купола, зеленовато мерцая в темноте.
Аиша ночью: преследуемая тенями, ложащимися, поднимающимися, чтобы снова продолжить рыскать. Неуверенность кружила рядом с нею; затем пришла медлительность, и провидица, казалось, растворилась
После утренней молитвы она спросила паломников, может ли она обратиться к ним; и они нехотя согласились.
— Минувшей ночью ангел не пел, — сообщила она. — Вместо этого он говорил мне о сомнении и о том, как Дьявол использует его. Я спросила: но они сомневаются во мне, что я могу сделать? Он ответил: только доказательство способно заглушить сомнение.
Все внимание обратилось к ней. Тогда она рассказала им, что Мирза Саид предлагал ночью.
— Он велел мне пойти и спросить моего ангела; но я знаю лучше, — воскликнула она. — Как могла я выбирать между вами? Или мы все, или ни одного.
— Почему мы должны идти за тобою, — спросил сарпанч, — после этих смертей, ребенка и прочего?
— Потому что, когда воды разделятся, вы будете спасены. Вы вступите в Славу Высочайшего.
— Какие воды? — возопил Мирза Саид. — Как они смогут расступиться?
— Следуйте за мною, — закончила Аиша, — и судите меня по их разделению.
В его предложении содержался старый вопрос: Какова твоя суть? А она, в свою очередь, предложила ему старый ответ. Я был соблазнен, но исцелился; бескомпромиссен; абсолютен; чист.
Был час отлива, когда Шествие Аиши спустилось по аллее возле Праздничной Гостиницы, чьи окна были полны женами кинозвезд, щелкающими своими новенькими полароидами, — когда паломники почувствовали, что городской асфальт стал шершавым и смягчился в песок, — когда они засеменили по плотной россыпи гниющих кокосовых орехов брошенных сигаретных пачек лепешек пони неразлагающихся бутылок фруктовых очистков медуз и бумаги, — к коричневому песку, над которым склонились высокие кокосовые пальмы и балконы роскошных блочных домов с видом на море, — мимо команд молодых людей, мускулы которых были столь рельефны, что казались уродливыми, и которые исполняли гимнастические искривления всех мастей, в унисон, подобно убийственной армии балетных танцоров, — и мимо пляжных парикмахеров, клубменов и семей, пришедших подышать свежим воздухом или совершать деловые контакты или рыться в песке ради мусора себе на пропитание, — и уставились, впервые в жизни, на Аравийское море.
Мирза Саид смотрел на Мишалу, поддерживаемую двумя деревенскими жителями, ибо у нее больше не было сил стоять самостоятельно. Аиша находилась возле нее, и Саиду казалось, что пророчица необъяснимым образом проступает сквозь умирающую женщину, что вся яркость Мишалы выпрыгнула из ее тела и приняла эту мифологическую форму, оставляя скорлупу умирать. Потом он рассердился на то, что позволил себе тоже заразиться сверхъестественностью Аиши.
Жители Титлипура согласились следовать за Аишей после долгого обсуждения, в котором она, по их настоянию, не участвовала. Здравый смысл подсказывал им, что будет глупо поворачивать обратно, когда они уже пришли и первая цель находится у них в поле зрения; но новые сомнения в умах крестьян иссушали их силы. Создавалось впечатление, что неуверенность эта появляется из некой созданной Аишей Шангри-Ла, потому что теперь, когда они просто шагали позади нее скорее, чем следовали за нею в истинном смысле слова, они, казалось, старели и заболевали с каждым сделанным шагом. Когда они увидели море, они были хромой, шатающейся, ревматичной, лихорадочной, красноглазой толпой, и Мирза Саид гадал, многие ли из них пройдут последние ярды до кромки воды.
Бабочки оставались с ними, высоко над головами.
— Что теперь, Аиша? — обратился к ней Саид, охваченный ужасной мыслью, что его возлюбленная жена может умереть здесь, под копытами покатушечных пони {2053} и взглядами торговцев соком сахарного тростника. — Ты привела нас всех к краю гибели, но вот он, неоспоримый факт: море. Где теперь твой ангел?
С помощью крестьян она поднялась на незанятую тхела {2054} возле киоска с прохладительными напитками и не отвечала Саиду до тех пор, пока не смогла взглянуть на него сверху вниз со своего нового насеста.
2053
В оригинале — «ponies for rent» («пони за плату»). В русском языке в этом контексте используется слово «покатушечный».
2054
Тхела — четырехколесная корзина, используемая уличными торговцами.